Провожал бродягу недоверчивым взором волшебник,
Задаром приготовляясь отдать в случае неудачи цветок
Несчастному, осознавшему свою глубокую вину
И решившему флаг пиратский изорвать на бинты да на покрывала.
Несколько суток спустя,
Когда на небе проглядывать стала сквозь облака Черно-Белая Луна,
Но Солнце еще не успело упасть в привычном ритуале за горизонт,
Разбиться и рассыпаться по небу тысячами звезд,
Замерцал в лабиринте ржавый фонарик пирата с одной догорающей свечой.
Отразился слабый огонек в окнах дома, увитого розами,
Помноженные витражами и крошечными зеркальцами в оконных ставенках и рамах светлячки
Разбежались по кабинету колдуна,
Падая каплями света на его книги, стеклянные шкафы и вырезанный в каменном столе вечный календарь.
Не спал дни и ночи волшебник, ожидавший вестей от пирата,
Отправившегося на поиски невесты с огненными волосами,
И сразу узрел он ненароком поданный ему знак.
Сбежал вниз по лестнице,
Заставив пробудиться и раскинуть крылья спавшего на жерди черного ворона,
Отворил двери,
Вышел в цветочный лабиринт чародей.
Перед ним стоял вор рундуков с жемчугом, коралловыми бусами и ромом,
Перед ним стоял морской разбойник в одеждах из грубой парусины.
На руках держал пират деву, облаченную в черный плащ с капюшоном,
Цвет которого смягчала темно-лиловая дымка глубокого вечера.
С кончиков пальцев тоненькой руки,
Безжизненно нависшей над высокими кустами и едва ли не задевавшей нежной кожей иглы роз,
Сыпались мерцающие пылинки.
Это был снотворный порошок,
Давным-давно похищенный пиратом у доктора из исчезающей синей палатки со звездами.
Отравленная порошком девушка,
Почувствовав аромат дурмана от принятого напитка,
Прикоснулась к своим губам за миг до того,
Как обуял ее сон,
И искры колдовской отравы остались у нее на перстах.
Поспешил колдун к пирату, поднял с грязных, изборожденных раскаленным клеймом рук
Невесомую, как лепесток розы, девушку.
И пробудилась тогда невеста его,
Слабо оттолкнула колдуна неокрепшей рукой,
Которой качнула в воздухе, пытаясь развеять нависшую перед очами дымку дремы,
Сонно шаг от похитителя, отпустившего ее в избытке чувств, сделала,
Будто паря и вовсе не касаясь ступнями земли,
Да снова упала в траву.
Шипы роз пронзили и изорвали темный капюшон,
И из-под черной ткани неуемным потоком
Хлынули горевшие пламенем длинные локоны.
Каскадом сбегали СКАЧАТЬ