– Несмотря на жуткие потери, тебя всё же ждет оговоренная награда на складе. Кузя в курсе.
– Тут такое дело, – Егерь поднялся на ноги, взглянув в глаза старого командира. – Паренька могут не спасти, Соловью не хватает лекарств выделенных на одного бойца. А выделяешь ты их немного. Я хочу вместо заказа взять лекарства, чтобы юнец встал на ноги.
Бледно-голубые глаза кавказца сияли сталью.
Рубахин долго не отвечал, поглядывая то в окно, то на карту бывшей России. Наконец, выкурив уже третью сигарету подряд он ответил:
– Хорошо. Я выделю Соловьеву лекарств на сумму всего твоего заказа.
Кавказец благодарно кивнул.
– И вот еще, – Рубахин поднялся и взял в руки СВД, что стояла в углу кабинета. – Это тебе, в память о Хриплом.
– Что это?
– Это он тебе в честь двадцатилетия вашего знакомства хотел подарить.
– Не успел, значится…
Винтовка оказалась у Егеря в руках: несмотря на то, что оружие было изрядно потрепано внешне, а обойма была не раз перемотана старой-доброй синей изолентой, выглядела она прилично. Вдобавок ее снабдили относительно новеньким ПСО-1M2, позволяющим сносить противников с расстояния до 1300 м при умелом использовании. Не хватало только запаса патронов, но это лишь временная проблема. В остальном винтовка была в отличном состоянии, разве что по всему ее прикладу были разбросаны разного рода надписи и штрихи. Егерь разобрал их: знак «Пики» и надпись «Как карта ляжет».
«Хриплый явно выцарапывал ее очень долго» – подумалось Егерю и он грустно улыбнулся.
– Больше мне тебе сказать нечего, – сказал перевозчик. – Бывай, Рубахин.
– Бывай, Егерь, – еле смог выговорить Майор, перед тем, как зашёлся сильным приступом кашля.
Он снова шел по давно треснутой дороге, осматривая блеклые угловатые здания, изнурённые и скошенные местным климатом.
На удивление, погода была прекрасной: яркое и теплое солнце раскинулось золотыми лучами, небо блестело лазурно-голубыми оттенками, а тёплый ветер неуклюже играл с пушистыми, белоснежными облаками.
Нужно было зайти в медпункт.
Миновав закрытый лагерь для больных, Егерь оказался подле мед блока Соловьева.
Внутри всё было, как всегда: узковатый коридор, еще до войны покрашенный в убогие серые тона, из которого можно было попасть ровно в две комнаты: операционную и личную комнату Дока.
Перевозчик зашёл в первую.
На удивление, внутри Соловьева не было. Только Даня громоздился на ветхой жестяной кровати. Воздух буквально смердел спиртом. Такое чувство, что неряха-врач разлил пару бутылок на пол. Тем не менее, Егерь прошел дальше, минуя разбросанные на столике окровавленные медицинские инструменты, приближаясь к пациенту.
Даня напоминал мумию: лицо обнесли очередным слоем бинта, как и руку. Несмотря на то, что боец лежал лицом к отсыревшей стене виднелся кляп, что СКАЧАТЬ