Будь моей сестрой. Ирина Невская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ без вести» – это ведь не погиб? Может, еще вернется из этого Валкосаари? Где хоть тако? Разве там – Родина? Там это… Территории бывши фински. Поискать бы там Наума.

      Мать все спала и спала. Опять долго тянулся по соседней улице этап, лаяли псы в оградах. Стихло, только синий снег шуршал по стеклам. Вдруг стукнул почтальон Тит в окно, сунул в дверях казенный конверт и сгинул в метели. Второй раз уж так-то. Орька, придерживая рукой там, где сердце больно тукало изнутри, пошла к печке, разглядела конверт со страшной печатью «Соликамский ИТЛ», распечатала – про батю. Помер. Сердечная недостаточность. Сама не знам как, Орька скомкала письмо и швырнула в печку – пых, и не было письма! Не было! Мать не узнат!

      В сумерках с тоски запалила Орька лучинку, воткнула в бабкин светец. Бабка говорила, что ей ее бабка говорила, что светец-то еще прабабкин, тоже кержачки. Это сколько ж бабок получается? Орька как-то, когда еще все хорошо было, считала на пальцах, но сбилась. Темно в избе, только окна синеют; лучинка тлеет красненьким, коптит. Мать тяжело, как дедо, дышит, хрипит… Душно, да как дверь открыть-то, разом избу выстудишь, а только топила. Дров-то всего ничего… Про батю не думать, не было письма, не было! А про брата Наума – было… Он-то не помер, он пропал…

      Сон приснился. Будто идет Орька по снегу в страшной стране КаУР[2], как по облаку, не проваливается, через вымороженный, в инее, сосновый бор, а из снега, куда ни глянь, валуны заиндевевши торчат, шапками снежными накрыты, как грибы. Который валун с лошадь, а который – с избу. А в снегу-то, лыжами исчерченном, всё канавки, будто полз кто-то, и всё полосы да пятна красные, кровяные… Орька полетела над канавкой – красноармеец мертвый… Обмерзлый весь, пальцы сини – не Наум. Полетела над другой канавкой – еще мертвец в длинной шинели рваной, и тоже не Наум. И никто их не ищет, не хоронит. Пропавши все без вести. Ружья рядом валяются, лыжи ломаны… Как им в шинелях-то на лыжах, неловко поди? Куда в таких длиннополых укатишь? Дак, мож, и Наума тут и нет? Мож, он на лыжах укатил, не догнать? Дома-то он лучше всех парнишек на лыжах бегал, лыжи бы не сломал, нет!.. Да как тут угадаешь, котора лыжня – его?

      Всю ночь искала брата Орька в чужом лесу – не нашла. Проснулась от холода – темень, печка чуть тепла, изба выстыла – значит, утро скоро… Мать заперхала на печке. Надо вставать, светец зажечь, дрова нести, топить… Сгоношить чего поесть… В глазах стояли зарывшиеся в снег «пропавшие» мертвецы. Но ведь она не нашла брата? Дак, мож, живой?

      Рожь не всю выгребли, Нюрка да поминальщики-то, так она парила ее потихоньку в остатнем чугуне или в крупорушке молола, лепешки на поду пекла, серы, невкусны. Мать плохо ела. Сушены грибы, мочены брусника да клюква. Но… До весны… Не хватит, хоть мать совсем не ешь… Она и перестала, не ела, не пила – вода изо рта выливалась, глотать не могла… Язык распух, сама горит, а руки-ноги СКАЧАТЬ