– Культ Кузнеца забыт, – эхом отозвался фронде, сидевший рядом, – после падения столицы. А когда-то одному Титару ставили храмы, что сейчас зовут Храмами Всех Светлых Богов. Фанатики проходят по углям каждый вечер, так?
Мерде вздрогнул.
– Они на них ложатся. Все. И женщины, и дети, и старики. Верят, что так Титар выкует из них «новых людей». Верят, что Протипол – их Кузня, и каждый, кто приходит в нее, должен очиститься от всего мирского, «Пройти Через Горнило», и жить по их законам. Знал бы, что они тут есть – никогда бы не сунулся в город только с одним местным наемником.
– Ты – маг, – с любопытством заметил Арджан, – и не сумел отбиться от толпы переселенцев, поедающих порченный хлеб что ли?
Хороший вопрос. Тьмой от Мерде не несло, да и не стал бы Огонь спасать виновного в колдовстве. Да и не похоже, что маг-летописец врал, но все же.
– Я – исследователь, а не наемник из тех, кому человека сжечь – раз плюнуть, – немного оскорбленно заметил спасенный волшебник.
– И все же – где ты, и где простые люди, – поддержала савра я.
– Если бы простые, – Мерде глубоко вздохнул, – у них из-за всех этих углей, Кузни и прочего напрочь соображение отсутствует. И при том иллюзии на них не действуют, добычу чуют словно гончие какие-то безумные, внушить им ничего не внушишь. Да и я оторвался почти… А потом меня мой же наймит-телохранитель по спине-то мечом и огрел, ладно хоть плашмя. Кажется, местному проповеднику нужны новые люди, при мне он мародеров отряд вербовал. Ну как вербовал – в угол загнал, раздел, отобрал все и потребовал принять веру Кузнеца.
– И что они?
– Что, что… Выбор небольшой был. А кто отказался – того… Неважно в общем. Проповедник, скажем так, явно не продумал, как его Владыка поможет с отсутствием пищи вокруг Древней Столицы. Скот, что был с переселенцами, пал, их грядки пустуют. Ходят рожь по окрестностям собирать, туда, где энергия из сломанных Врат не сразу губит зерно, а только портит его. Но этого, как вы понимаете, мало. И, скажем так, те, кто попадают к ним в руки, отдают не только вещи.
Я уставилась на летописца.
Сказанное в корне меняло дело. Ни один, даже самый ограниченный или вольно трактующий догматы проповедник не поступит с людьми, Равными, теми, кому покровительствуют Владыки, как со скотом. Это – путь Сурта. Изменяющего мир. Это его воля – свобода от оков всего и вся.
В свете неяркого костра я видела, как оскалился Арджан.
– Судя по твоему лицу, Служительница, нашему гостю теперь надо рассказать, где искать новых жителей Старой Столицы, – с усмешкой заметил словоохотливый сегодня ящер.
– Зачем рассказывать? – улыбнулась я такой улыбкой, что взгляд Мерде застыл, – завтра пойдешь с нами и покажешь, откуда сбежал.
– Я… П… показать? – даже в свете костра я видела, как побледнел летописец, – но там Потерянный и…
– И это не имеет значения. СКАЧАТЬ