Пройдя до конца странный коридор, за поворотом она обнаружила другой, покороче. Этот вид имел значительно более современный и совершенно не сочетался с ранее увиденными помещениями, стилистикой оформления напоминая скорее лаконичную суровость сталинского ампира. Второй коридор также перешел в следующий, тот уперся в лестницу, которая снова привела в коридор. Какие-то коридоры были бесконечно прямыми и длинными, другие, тёмные и узкие, резко и хаотично поворачивали то в одну сторону, то в другую каждые несколько метров. Одно было в них неизменно – все встречающиеся редкие двери были заперты и узнать, что за ними находится, не представлялось никакой возможности. Олин мозг еще с подвала погрузился в нирвану и отказывался подвергать происходящее хоть какому-то анализу. Ей оставалось лишь констатировать очевидное: коридор, еще коридор, лестница и снова коридор. Хотелось как герой старого советского фильма сесть на пол и, возведя руки к потолку, кричать: «Кто так строит, ну кто так строит?», однако она на чистом упрямстве продолжала исследовать это фантастическое пространство, которое никак не могло существовать.
Наконец, одна из дверей в очередном коридоре поддалась. За ней оказалась тускло освещённая небольшая комната с зарешеченным узким окном и единственным брошенным на пол матрасом, на который измученная путешественница со стоном опустилась, скинув обувь. Она устроилась на матрасе сидя, прислонившись спиной к стене и вытянув многострадальные ноги, и мгновенно отключилась.
Проснулась Оля от яркого солнечного света, пробившегося сквозь закрытые веки, и сначала, ещё балансируя между сном и реальностью, искренне удивилась тому, что спит сидя. Но, когда через несколько секунд активизировавшийся мозг услужливо подкинул в деталях всю информацию о вчерашних событиях, место удивления занял страх и, как ни странно, любопытство.
«Ну со страхом всё понятно, – рассуждала Оля, пытаясь глубоко дышать, как учили на занятиях по йоге, чтобы привести в порядок скачущие мысли, – нет ни одного логичного объяснения происходящему, а неизвестность всегда пугает. Да и, в принципе, с любопытством тогда тоже. И страшно, и страшно интересно».
Размышления прервало мощное урчание живота. Оля попыталась вспомнить, когда же ела в последний раз, повспоминала-повспоминала, не вспомнила, махнула рукой и легко поднялась с матраса. Очень хотелось пить, есть, а больше всего хотелось жить. Перехватив поудобней коробку, она толкнула легко поддавшуюся дверь и совершенно неожиданно вместо вчерашнего коридора вылетела на СКАЧАТЬ