Великие рыбы. Сухбат Афлатуни

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ яйцами и плясун, подвешенный на тонких невидимых нитях, танцевал по ним, не повреждая ни одного. Зрители рукоплескали, и Иероним вместе со всеми.

      Эти образы будут преследовать его в сирийской пустыне. «О, сколько раз, удалившись в уединение, я представлял себя среди наслаждений Рима!.. Как часто, в сообществе одних диких зверей и скорпионов – в мечтах присутствовал в хороводах дев!»

      Помнит ли юный Иероним, что он христианин?

      Да, иногда он вспоминает об этом. Проходя мимо неказистой базилики Святого Петра на месте прежних садов Нерона. Или пробуя читать Писание; после блистательной латыни Цицерона и Горация библейский стих кажется грубым и неуклюжим. Слышал ли он рассказы о римских мучениках? О египетских монахах?

      Иногда по воскресным дням, вместе с Бонозом и другими сверстниками, он посещал гробницы апостолов и мучеников.

      – Что с тобой? – смотрит Боноз, заметив серую бледность на лице друга.

      – Ничего… сейчас пройдет.

      «…Пещеры, вырытые в глубине земли, в стенах которых по обеим сторонам лежат тела погребенных и в которых повсюду такая темнота… Там среди мрачной ночи приходит на память известный стих Вергилия: horror ubique animo, simul ipsa silentia terrent».

      Так он будет стоять среди могил святых – в полутьме, в холодной испарине, смешивая молитвы со стихом Вергилия. «Ужас повсюду и вместе безмолвие дух устрашает».

      А потом будет снова Рим, слепящее солнце, театральные зрелища и хороводы.

      «Юноши и девушки, блистая первым цветом молодости, прекрасные по внешности, в нарядных костюмах, с красивыми жестами двигались взад и вперед, исполняя греческий пиррический танец; то прекрасными хороводами сплетались они в полный круг, то сходились извилистой лентой, то квадратом соединялись, то группами врозь рассыпались»[3].

      Таков был Иероним в пору первого своего жительства в Риме.

      Таков был сам Рим, лишь поверхностно затронутый христианством. «Вчера в амфитеатре – сегодня в церкви, вечером в цирке – утром в алтаре» (как напишет позже Иероним). Рим, переходящий от чтения Евангелия к Тациту и Светонию и перемежающий псалмы стихами Вергилия.

      О, желать умереть и умереть не мочь.

      Да, выпито все. Что скалишься ты, глупец?

      Да, выпито все и съедено все. Конец.

      Лишь стих, немного смешной, что сожгу в эту ночь.

      Лишь раб, что наглее все и нерадивей.

      Лишь боль, тем сильнее, чем необъяснимей.

      Боль сидела в нем, боль разорванной мысли, трещины, прошедшей поперек всей эпохи.

      367 год. Иерониму около девятнадцати, он завершил учение и вместе с Бонозом едет в Галлию. Он уже бреет щеки; голос огрубел, глубоко сидящие глаза глядят пытливо. Они движутся на северо-запад, в Треворум, нынешний Трир. Римом правит Валентиниан Первый, последний сильный император; в Треворуме его резиденция. Прекрасная возможность блеснуть талантами и начать службу при дворе.

      Но вышло иначе.

      Нет, и Иероним, и Боноз были представлены СКАЧАТЬ