По Америке с русской красавицей. Андрей Троицкий

Чтение книги онлайн.

      – Горячего у нас нет, – повторяет хозяин.

      Я подумал, что хозяйка приготовила только холодные супы, вещь довольно специфическая.

      – Не беда, – говорю. – Мыло можно подогреть. Ну, сделать его горячим.

      – Я не знаю, как это делают, – хозяин смущен, гости переглядываются. – Но обычным мылом вы можете воспользоваться в ванной. Оно ничем не хуже. Есть мыло в кусках и есть жидкое.

      – Жидкое мыло я не люблю. В России любят густое наваристое мыло.

      – У нас только обычное.

      – Ну что ж, тогда несите обычное.

      – Прямо сюда? – спрашивают хозяин с хозяйкой одновременно.

      Тут мелькает мысль, что супы в Америке едят только на кухне, а не в столовой. Но я сходу отбрасываю эту мысль как вздорную. Такого не может быть.

      – Почему бы и нет, – я тоже начинаю нервничать.

      За столом возникает общее замешательство, люди молчат, я ловлю на себе взгляды и читаю в них какую-то робость, общую неуверенность, даже тревогу. Задним числом, я подумал, что эти люди в тот момент поставили под сомнение не только мои литературные достижения, но и мои умственные способности. Мало того, они сомневались в душевном здоровье русского писателя.

      – Значит, мыло принести сюда? – хозяйка она уже не улыбается, она, не отрываясь, смотрит на меня и часто смаргивает, будто отказывается верить тому, что видит и слышит. В голосе нотки раздражения.

      Ее раздражение передается и мне:

      – Ну, если вам трудно, могу сам принести…

      В руках хозяина, разливавшего вино, задрожала бутылка. Я понял: что-то идет не так. Замолчал, прокрутив про себя наш разговор, и с опозданием понял, в чем моя ошибка. Разумеется, я извинился за свой английский. Но, как говориться, осадок остался.

      В другой раз я пошел в аптеку купить лекарство жене, но забыл дома карточку ее медицинской страховки, она дает право получить товар со скидкой. Подхожу в рецептурный отдел и объясняю ситуацию. Служащий спрашивает, какая именно страховка у жены. Говорю: «Голубой крест и голубой щит». Далее анкетные данные: имя, фамилия, адрес, телефон и прочее. Английские слова шестьдесят и шестнадцать звучат очень похоже. Я не слежу за речью.

      – В каком году родилась ваша супруга?

      – В тысяча девятьсот шестнадцатом, – отвечаю я и не замечаю ошибки (я уверен, что сказал – в шестидесятом году).

      Аптекарь переспрашивает, я выдаю тот же ответ. Он смотрит на меня с нескрываемым интересом, а я не понимаю причину этого странного интереса.

      – Значит, она пожилой человек? – уточнят аптекарь.

      – Да, моя жена немолода, – с вызовом отвечаю я. – Немолода. А в чем, собственно, дело?

      Глаза фармацевта полны сочувствия, лицо становится скорбным, он вносит данные в компьютер, часто поглядывая на меня, и скорбно качает головой. Наверняка, подумал о моей безрадостной жизни, которая протекает по маршруту: больница – аптека – больница. СКАЧАТЬ