– А Кэрел говорит, что сегодня очаровательный день! – назидательно произнесла баронесса. – И я с ним полностью согласна. А ты что такой недовольный? На работе что-то произошло?
– Кэрел? Кэрел у нас лирик, ему можно. На работе всё прекрасно, сегодня с послом Кариэлинем хорошо поговорил, наконец-то дело двигается с места. Только пока тсс!
– Они нас поддержат против дроу?! – сразу же набросились на Пьерше оба друга.
– Да, – процедил тот сквозь зубы, так что даже Сепиру и Кэрел едва расслышали.
– Какой же ты у нас умница! – И баронесса от всей души потрепала друга по загривку.
Тот аж споткнулся.
– Ой, прости!
– А ты-то что такая радостная? – подозрительно сощурился Пьерше. – У тебя что случилось?
– Просто настроение хорошее.
– Влюбилась, что ли?
Сепиру заливисто расхохоталась.
– Пьерше, я знаю, что ты иногда говоришь дурацкие вещи, но чтобы такую глупость!..
– И ничего не глупость, тебе точно свидание назначили, – как будто бы оскорбился граф Круазе. – Обычно ты не настолько безумно-жизнерадостная.
– Ага, ты мне назначаешь. Почти каждую неделю к тебе на кофе заезжаю.
– Да я серьёзно!
– Ну и я тоже.
– Что, правда ничего не случилось? – не унимался Пьерше, с недоумением заглядывая Сепиру в лицо.
– Совсем ничего. Я просто собираюсь отлично отдохнуть сегодня вечером. – И баронесса весело подхватила друзей под локти.
«Налопаюсь дома круассанов, отмокну в горячей ванне, а потом почитаю на ночь какой-нибудь приключенческий роман – вот будет красота! Лучше некуда», – подумала она уже про себя.
Граф, в отличие от дружелюбно улыбнувшегося Кэрела, только вздохнул. В последнее время он и правда находился не в духе, и состояние это было тем хуже, что походило скорее на глухое раздражение, нежели на вспышку гнева. Пьерше догадывался, что причиной служила последняя встреча с матерью – предельно краткая, но от этого не менее болезненная. Разговор по душам с Аурелием снял напряжение лишь отчасти. Никогда, никогда прежде Пьерше не предполагал, что реакция матери – с которой, казалось бы, у него давно не осталось никаких отношений – настолько уязвит его. Эхо равнодушия, как отзвук фальшивой ноты, по-прежнему пронизывало будни, незаметно внося диссонанс. Что-то в них потускнело и отмерло, однако Пьерше никак не мог определить, что именно. Ведь он давным-давно смирился с положением дел в своей семье – или, вернее, с тем, что у него её нет.
Несомненным оставалось одно: Пьерше начал часто вспоминать родителей. Эти навязчивые, раздражающие обрывки прошлого всплывали перед глазами в любое время, в любой ситуации, вне зависимости от его желания. Оживали позабытые эмоции, возвращалась детская впечатлительность, будто ему снова девять лет, и вот уже его всего СКАЧАТЬ