Держи меня за руку. Долен Перкин-Вальдез

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ постоянно обсуждали политику, и если папу спрашивали о положении дел в нашей стране, он мог выпалить что-нибудь вроде: «Когда покой свинцом и смертью отдает, то лучше боль, и ненависть, и гнет»[8]. Я не узнавала и половины подобных цитат, но мне нравилась мелодия стихов.

      – Если не заживет, приходите, – донеслось из-за двери.

      Когда папа прощался с пациентами, его голос звучал по-особому, громче обычного, будто он подводил черту. Наверное, в то утро я говорила с первыми пациентками точно так же. Как ни крути, я дочь своего отца.

      Я устроилась на диване. На стене висели фотографии, на каждой – я в разном возрасте. Сразу видно – единственный ребенок в семье. Мой взгляд зацепился за черно-белый снимок, о существовании которого я успела забыть. Младенец лежит на спине посреди обеденного стола, который мама застелила кружевной скатертью. За объективом – ее приятель-фотограф. Комнату заливает солнечный свет, падает прямо мне на лицо. Я знала каждую деталь этой фотографии. В детстве я часто рассматривала ее, изумляясь тому, до чего сильно, должно быть, мама любила меня в те первые месяцы материнства. Мои волосы спрятаны под шапочкой, глаза закрыты.

      Раздался щелчок – открылась дверь кабинета. Пока папа просил Гленду выписать рецепт на 250 миллиграммов какого-то препарата, я сняла рамку с фотографией со стены. Послышался стук кожаных подошв по линолеуму. Я затолкнула фотографию под диван. На выцветшем квадрате, где она висела еще пару мгновений назад, теперь торчал одинокий гвоздь.

      Наконец появился папа.

      – Сивил, ты что здесь делаешь? Почему не на работе?

      Я развернула фольгу и протянула ему сэндвич. Папа взял его, сел рядом со мной на тесный диван и закинул ногу на журнальный столик. В носу защипало от запаха колбасы.

      – Я впервые еду на дом к пациенткам.

      – Где они живут?

      – За городом, на Олд-Сельма-роуд.

      – Ехать далеко? Ты заправила машину? Будь осторожна, пожалуйста.

      – Чего там бояться, пап? Гремучих змей?

      Я понимала, почему он переживает, но мне казалось, что не стоит высказывать это вслух. Папа принимал пациентов, попавших в самые разные жизненные ситуации, даже тех, кто не мог заплатить. Но вот выезжать к людям на дом, видеть, как стесненно они живут, он не хотел. Я же, наоборот, мечтала заниматься именно такой медициной – и как раз по этой причине не стала работать на папу.

      – Когда доедешь, посигналь и жди, пока они выйдут. В дом не входи.

      – Как я буду лечить их, оставаясь снаружи?

      – Делай что нужно и не отвлекайся.

      – Там две сестры, одиннадцать лет и тринадцать.

      – Неужели таким девочкам нужна контрацепция?

      – Вот и я о том же.

      – Они уже рожали?

      – Насколько я знаю, нет.

      – Доктор Таунсенд? – Гленда постучала в дверь и, не дожидаясь СКАЧАТЬ