– Почему? – удивлённо спросила я.
– Что почему?
– Цвет волос… – начала я и осеклась.
«Замолчи! – предостерегла меня интуиция, – Откуда ему знать, что всплывает в твоей буйной голове? Он примет тебя за ненормальную!»
– А что с ним не так? – спросил Орлов и задумался.
– Ничего, – откликнулась я. Снова опустила веки и услышала:
– Как ты себя чувствуешь?
Внезапно ощутив на лице его дыхание, я распахнула глаза и натолкнулась на внимательные, с радужкой цвета сочной травы.
– Не дёргайся! – негромко было велено мне.
Склонившись над кроватью, он изучал меня своим фирменным взглядом вездесущего сканера, как некую диковинную штучку, каким-то чудом оказавшуюся в поле его зрения. Казалось, он вот-вот просмотрит дырку в моём лбу и вонзится взглядом прямо в мозг. Вонзится и по крупицам вытянет из него всё, что посчитает для себя важным…
– Я задал вопрос, – милостиво напомнили мне.
– А?.. Главное, что чувствую, – проворчала я в ответ.
– Философствовать изволишь?.. Будь добра, добавь конкретики относительно своего спорного самочувствия, – несколько витиевато, но вполне миролюбиво предложил он, подушечками проворных пальцев прощупав мои гудящие от напряжения виски.
– Бывало и лучше, – пробурчала я и разочарованно вздохнула, когда он убрал от них пальцы. Прикрыла глаза и сразу перестала ощущать себя лягушкой под микроскопом, которую мы как-то рассматривали на уроке зоологии.
– Открой глаза! – прозвучало негромко, но настоятельно.
«Знал бы он, какую усталость я в них чувствую, так не требовал!» – мысленно пробрюзжала я, но повиновалась. Повиновалась и снова столкнулась с цепким «сканером» своего настойчивого собеседника.
– Что с тобой происходит? – В голосе его проявилась заинтересованность и, кажется, мелькнул лёгкий намек на озабоченность.
– Мне бы тоже хотелось знать, – вздохнув, тихо ответила я, слегка пожав плечами.
– Меня озадачивает ваше состояние, Миледи, – серьёзным тоном известили меня. Впрочем, в тоне этом сейчас не ощущалось официальности, как обычно бывало, когда он называл меня этим странным «миледи». Сейчас в нём улавливалось и участливость, и толика обеспокоенности, а может, даже заботы.
– Чем же, Милорд, оно вас так озадачивает? – тут же подхватила я эту его странную манеру подтрунивать надо мной.
– После пробуждения вы не здесь.
– В смысле?
– Нет, номинально вы, безусловно, присутствуете, но мыслями…
– Вы заметили, что я не сплю?
– Минут десять—пятнадцать, как проснулись, – подтвердил он, – И всё это время о чём-то размышляли. О чём?
– Вряд ли вам будет интересно, Милорд…
– Ошибаетесь, Миледи, ошибаетесь, – повторил СКАЧАТЬ