«Антика. 100 шедевров о любви». Том 1. Отсутствует

Чтение книги онлайн.

      Вот когда небожители бедного крова достигли,

      И, головами нагнувшись, вошли через низкие двери.

      Членам дать отдых старик пригласил их, придвинувши кресла,

      А суровою тканью его покрыла Бавкида.

      Теплую тотчас золу разгребла и разрыла вчерашний

      Жар, подложила листвы с сухою корою и пламя

      Старческим дуновеньем своим заставила вспыхнуть.

      Мелкой лучины снесла с чердака да высохших сучьев,

      И, нарубивши, придвинула их к котелку небольшому.

      Листья срубила с кочна, принесенного мужем из сада,

      Орошенного. Он же двурогою вилой снимает

      С черной жерди затылок свиной, висящий, копченый.

      От хранимой давно ветчины отрезает он малость

      И отрезок спешит размягчить в клокочущей влаге.

      Между тем сокращают часы разговором, мешая

      Замедление чувствовать. Буковый тут же и чан был

      На костыле деревянном за прочное ухо привешен.

      Теплой наполнен водой, он принял члены их, грея.

      Посредине была постель из мягких растений

      Положена на кровать; из ивы бока в ней и ножки.

      Эту покрыли ковром, которым по праздникам только

      Покрывали ее, но и тем, – дешевый и старый

      Был он ковер, – на кровати из ивы не след было брезгать.

      Боги на ней возлегли. Подсучась, дрожащая, ставит

      Старица стол; но третья в столе неравна была ножка.

      Ножку сравнял черепок. Когда же приподняло крышку,

      То зеленою мятой она его тотчас протерла.

      Тут поставили свежих, пестрых ягод Минервы,

      Также вишен осенних, в соку приготовленных жидком,

      Редьки, индивия, к ним молока, сгущенного в творог,

      Да яиц, что слегка лишь ворочаны в пепле не пылком.

      Все в посуде из глины. Затем расписной был поставлен

      Кубок того ж серебра и стакан, сработан из бука,

      Внутренность в нем была желтоватым промазана воском.

      Долго ли ждать; с очага появились горячие яства.

      Вот убрали вино незначительной старости, чтобы

      Место очистить на время вторичной чреде угощенья.

      Тут орех, в перемешку тут финик морщинистый с фигой,

      Сливы в корзинах и с ними душистые яблоки рядом.

      Так же и гроздья, что с лоз, разукрашенных пурпуром, сняты.

      Сот посреди золотой. Ко всему ж добродушные лица,

      И при этом хлопот и вместе радушья немало.

      Видят они между тем, что, сколько ни черпают, чаша

      Все наполняется, – тотчас вино прибывает.

      Чудо приводит их в страх; и, руки воздевши, взывают

      И Бавкида с мольбой и сам Филемон устрашенный.

      Просят прощенья за стол и скудное все угощенье.

      Был единственный гусь, двора их убогого сторож,

      В жертву гостящим богам заклать его старцы решили.

      Он, проворен крылом, изморил удрученных годами,

      Долго шнырял он от них и словно ушел под защиту

      К самым богам. Его убивать запретили владыки.

      – «Боги мы, СКАЧАТЬ