Таким образом, с подобным настроением не то, что не приходится говорить о конституционном начале в «Утвержденной грамоте», но фактически, Земский собор, правилом «царского повеленья» на всё, запретил царю на будущее принятие каких-либо ограничений, т.е. конституционных основ. Очевидно, живя принципом справедливости, как мерилом истинности, они, в поисках причин произошедшего, не могли понять корней бедствий Смуты, и потому решили вернуться к традиционной для них системе самодержавия, т.е. природе справедливости и ее составляющей достоинством (причем, в первую очередь в самой церкви), – русские справедливостью живут, справедливостью наказываются, и по справедливости продолжают делать выводы, чтобы очередной раз упереться в тупик, «0», сбалансирования справедливости. Попросту говоря, страна жила справедливо-достоинством, мистическим, волшебным принципом, отторжения Бога, и раздражалась тенденцией разнузданности волшебства этого состояния, потому решили впредь обуздывать неизбежно в будущем появлявшееся раздражение безграничной властью, в мистической природе принимавший вид опять же справедливо-достоинства, т.е., всеобщее справедливо-достоинство решили сдерживать высшим справедливо-достоинством. (P.S.: Единение противоположностей в России действует в полную силу…) Другими словами, для того чтобы умопомешательство на Руси в дальнейшем не имело таких бедственных последствий постановили это умопомешательство содержать в жестких ограничительных рамках, без права голоса, – под благословением православия стали возводить новый монастырь, «пьяную» братию которой должен был «излечивать» строгий игумен, светлая СКАЧАТЬ
159
Там же, стр. 71.