P.S.: Возвращаясь к мерзости в русской церкви, то, как говорится, что написано пером… Скептики могут сказать, что летописцы, а равно, как и историки, вторя им, дескать, не понимали, что делали, преувеличили масштабы вакханалии врага. Возможно. Возможно, все работы по истории, это, вообще, не более чем художественные зарисовки. Но если следовать в данном направлении, то можно, просто-напросто, повычеркивать из существования все, что так или иначе, не укладывается в православные рамки, что, кстати, и доминировало на Руси, в смысле истолковывая её истории, ещё в течение 300 лет после смутного времени, как триумф православности. Своеобразная пиковая форма этого направления состоится в XX в. на парадоксальной идее – мы являемся самыми правильными в развитии, следуя стезями суперразвития, и являем всему миру пример славы и восхваления состояния своей лучшести…
После сдачи поляков, «Трубецкой по своему великородству»136, как говорит И. Е. Забелин, поселился в Кремле, в бывшем годуновском дворце, Пожарский же – на Арбате, в Воздвиженском монастыре, где вместе с Мининым и земскими людьми продолжал заниматься делом дальнейшего успокоения государства.
«Когда русские взяли Кремль, – доносил Я. Делагарди королю Швеции Густаву-Адольфу в январе 1613 г., на основании распространенных речей некоего Богдана Дубровского, выехавшего из Москвы в середине декабря, – казаки хотели силой ворваться туда, чтобы посмотреть, что там можно найти; но военачальники и бояре не позволили им этого и потребовали от них, чтобы они представили список старых казаков, отделив крестьян и другие приставшие к ним безпорядочные отряды; тогда их признают за казаков и они будут награждены. Так и сделали. Лучших и старших казаков было СКАЧАТЬ
135
Там же, стр. 127.
136
Забелин И. Е. Минин и Пожарский. Прямые и кривые в Смутное время. К. Т. Солдатенкова, Москва, 1883, стр. 117.