Педагогическая поэма. Полное издание. С комментариями и приложением С. С. Невской. Антон Макаренко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и сочувствия ниоткуда, это было естественное и заранее учтенное одиночество, а теперь я уже успел избаловаться и привыкнуть к постоянному сотрудничеству колонистов.

      В кабинете вместе с потерпевшими находились несколько человек. Я сказал одному из них:

      – Позови Осадчего.

      Я был почти уверен, что Осадчий закусил удила и откажется прийти, и твердо решил в крайнем случае привести его сам, хотя бы и с револьвером.

      Но Осадчий пришел, ввалился в кабинет в пиджаке внакидку, руки в карманах, по дороге двинул стулом. Вместе с ним пришел и Таранец. Таранец делал вид, что все страшно интересно и он пришел только потому, что ожидается занимательное представление.

      Осадчий глянул на меня через плечо и спросил:

      – Ну, я пришел… Чего?

      Я показал ему на Остромухова и Шнайдера:

      – Это что такое?

      – Ну, что ж такое! Подумаешь!.. Два жидка. Я думал, вы что покажете.

      И вдруг педагогическая почва с треском и грохотом провалилась подо мною. Я очутился в пустом пространстве. Тяжелые счеты, лежавшие на моем столе, вдруг полетели в голову Осадчего. Я промахнулся, и счеты со звоном ударились в стену и скатились на пол.

      В полном беспамятстве я искал на столе что-нибудь тяжелое, но вдруг схватил в руки стул и ринулся с ним на Осадчего. Он в панике шарахнулся к дверям, но пиджак свалился с его плеч на пол, и Осадчий, запутавшись в нем, упал.

      Я опомнился: кто-то взял меня за плечи. Я оглянулся, – на меня смотрел Задоров и улыбался:

      – Не стоит того эта гадина!

      Осадчий сидел на полу и начинал всхлипывать. На окне притаился бледный Таранец, у него дрожали губы.

      – Ты тоже издевался над этими ребятами!

      Таранец сполз с подоконника.

      – Даю честное слово, никогда больше не буду!

      – Вон отсюда!

      Он вышел на цыпочках.

      Осадчий, наконец, поднялся с полу, держа пиджак в руке, а другой рукой ликвидировал последний остаток своей нервной слабости – одинокую слезу на грязной щеке. Он смотрел на меня спокойно, серьезно.

      – Четыре дня отсидишь в сапожной на хлебе и на воде.

      Осадчий криво улыбнулся и, не задумываясь, ответил:

      – Хорошо, я отсижу.

      На второй день ареста он вызвал меня в сапожную и попросил:

      – Я не буду больше, простите.

      – О прощении будет разговор, когда отсидишь свой срок.

      Отсидев четыре дня, он уже не просил прощения, а заявил угрюмо:

      – Я ухожу из колонии.

      – Уходи.

      – Дайте документ.

      – Никаких документов!

      – Прощайте.

      – Будь здоров.

      16. Чернильницы по-соседски

      Куда ушел Осадчий, мы не знали. Говорили, что он отправился в Ташкент, СКАЧАТЬ