– Остынь братец, что ты заладил, боги да боги, не увидят ничего боги твои. – успокаивал земляка Злыня.
– Боги всё видят. – поднял палец вверх жрец и покрутил им.
– Они видят потому, что ты об этом думаешь и этого хочешь. "Боги видят". Да и пусть видят. Они мне не платят за то чтобы я не пил.
– Я уважаю твою прилежность Подземному Метал-Богу за твоё восхваление богатства как дара богов, но я всё же несколько раз обдумал, прежде чем принять это предложение, и вам советую одуматься.
– Нахрен богов, мне нужна кружка грибнухи! – затрясся молодой Чернижка, совсем недавно получивший права совершеннолетнего.
– Ладно, спрошу у друга, он живёт у стены внутри города. Главное, чтобы пустили.
В унисон словам Дубобита ворота раскрылись, и из-за стен показалась делегация из двух выборных тысяцких, выполнявших роль городской власти, старый и молодой, за ними вышли городской воевода, казначей и судья. Далее на стальконе двигался сторож. Чревосмерть дал знак остановить повозки, распластавшиеся в три ряда, не считая первой повозки, слез и пошёл им навстречу вместе со своим оружейником, двумя хранителями монет, и тремя воеводами, каждый из которых отвечал за свою часть Войска. Встретились они по обычаям братьев: ударились, будто молотками, предплечьями правых рук, поднятыми на уровне груди, а затем обнялись, похлопав друг друга по одной из лопаток. Более сложный метод традиционного знакомства по сравнению с нашим племенным рукопожатием, но проще чем жреческие приветствие с поклонениями, возданиями рук и какими-то кистевыми узорами-знаками, каждый из которых отличается в зависимости от области и поклонения одному из богов как центральному. Молодой тысяцкий говорил чаще и более эмоционально, но поглядывал на старого тысяцкого, который в основном молчал и периодически то кивал, то двигал плечами, то мотал головой. Разговор тянулся дольше обычного.
– Только не говорите, что ночлежки не будет… – заволновался Дубобит.
– Да я уже готов хоть где обосноваться, хоть здесь, прямиком под повозкой. – разверзался уже настроившийся Злыня.
– Думаю казнохраны и Чревосмерть вряд ли тут что-то сделают. Наши тысяцкие упрямые. – сетовал Дубобит.
– Они пытаются решить всё по правилам нового кодекса, чтобы дело было решено между народами, а не посредством землячества. – вмешался я.
– Это всё хорошо, да только вряд ли решат. – ответил Дубобит.
– Наш глубинный народ слушает только своячков. – добавил Черногоре. – дохлый номер.
Наконец, после ещё нескольких минут переговоров, Чревосмерть немного повернулся к воеводе Сердочреслу, сыну Брата и Племенной. Серьёзный мужик средних лет. Видимо, в этих переговорах без Братской крови всё-таки не обойтись. Тот вышел вперёд и начал размашисто что-то говорить. Переговоры пошли лучше, даже старый тысяцкий СКАЧАТЬ