Записки юриста с окраины. Анатолий Зиновьевич Курбатов

Чтение книги онлайн.

      Судебное следствие прошло стремительно. Невнятные и угрюмые показания Ивана, оглашение судом отдельных материалов дела и показаний не явившихся свидетелей. Вот и все, уважаемые.

      Когда судья, прокурор и адвокат стали задавать вопросы подсудимому, оживились гуцулы. Благо, вопросы были на местном русинском диалекте. Теперь напрягся Коротков. Некоторых слов он не понимал, хотя общий смысл улавливал.

      «Конечно, все это не согласуется с нормами уголовно-процессуального права, – понимает стажер. – Но таковы, видимо, здесь реалии». После войны Советская власть объявила местных жителей украинцами, поэтому судопроизводство ведется на украинском. Но украинцами они стали только на бумаге… По факту этим людям нужно бы предоставить в суде переводчика, но если политическое руководство считает их украинцами… то формально уголовный процесс не нарушен, судопроизводство ведь ведется на их, якобы родном языке. Коротков из исторической литературы уже знал, что во время Первой мировой войны царские власти именовали местное население карпатороссами, т. е. их отличали от других подданных империи – малороссов. Но об этом сейчас лучше не говорить, иначе можно нарваться на какое-либо партвзыскание за непонимание ленинской национальной политики, а следом вылететь с работы, получив «волчий билет».

      В прениях прокурор строго и громогласно, периодически поглядывая в зал на Короткова, упомянул принятую год назад нашей Коммунистической партией Продовольственную программу (предметом хищения были продукты питания – яблоки), а посему, дабы другим не повадно было, потребовал избрать подсудимому меру наказания в виде двух лет лишения свободы в исправительно-трудовой колонии общего режима. Последние слова, сказанные на скверном русском языке, гуцулы поняли и неодобрительно загудели, но тут же замолчали.

      Судейский резко встал и, влепив ладонью по столу, закричал: – «Тыхо будьтэ![15]».

      Все замолчали, и адвокат выступил с защитной речью. Говорил он тихо и робко. Стажер понимал его плохо (адвокат построил свою речь на местном диалекте, что в целом тоже было нарушением уголовного процесса), но про себя одобрил.

      «Ну ведь пропали бы эти яблоки. В колхозе большие сады есть, вдоль дороги яблоки никто не собирал. Не сорок шестой же!..» – О послевоенном голодном лете сорок шестого Короткову рассказывала бабушка. Поминала она и какой-то закон о «трех колосках», вот только в институте о нем ничего не рассказывали. По этому закону чуть было не посадили тетку, у которой был маленький ребенок, а муж погиб в первые дни войны. Коротков вспомнил деревенский погост СКАЧАТЬ