С днем рождения меня. Платье покорно повисло на спинке стула, сграбастав косметичку – заспешила в ванную, оно не должно долго ждать.
На огромном зеркале в ванной отпечатались свеженакрашенные губы и надпись: «Лерчик, я ушла гулять в твоих шмотках:)».
Освеженная и окрыленная таинственным платьем, я облачилась в его льстивый материал и красные туфельки Prada, они непривычно скромно признали превосходство платья и вот уже зацокали по щербатому асфальту улицы, а короткий жакет, тоже черный, ничуть не мешал мне в кои-то веки с улыбкой дефилировать по немноголюдным утренним улицам, не ощущая кусачего ветра. Пора навестить кое-кого, пока есть желание.
На улице меня кольнула мысль. Черт побери! Опять оно возвращается – события школьных лет стали каким то фильмом в моей голове. Затертой VHS пленкой. Мистическое кино про юную меня? Отогнать пока эти мысли подальше….
Глава 2. Субмарина и механизмы
Бзззынь. Бззззыыынь. Дверь устало распахнулась, и на меня уставились пустые, подернутые недавними сновидениями глаза Нины – невысокой и невзрачной сокурсницы, от нее ушел муж, все 160 сантиметров роста, круглое лицо с припухшими глазами выражали тоску, она как бы скрипела вместе с дверью, впуская меня внутрь. Я потушила улыбку и сунула ей под нос бутылку шампанского, купленного по дороге. Она понюхала и приложилась, побрела в комнату, совершенно не заботясь о моем присутствии. Всюду пахло серым дымом депрессии. Я вышла и вскоре вернулась с парой бутылок мартини.
Нина начитана и умна, цитировала мне Гете на языке оригинала, я же не осилила в универе и перевода, ибо была увлечена тогда блуднями Генри Чинаски и прочими Хантерами Томпсонами.
Нина знала наизусть массу треклятых немецких романтиков и могла часами до хрипоты спорить со мною на темы литературы, курить марихуану и снабжать меня шпаргалками на лингвистических экзаменах, где я, каждую ночь залипавшая в телек с World Fashion, готова была от отчаянья изложить хоть всю историю французских домов моды, но не решить простейший практикум. В общем, мы были такими противоположностями с массой родственных крючочков, что вечно цеплялись, стоит нам только сблизиться, и легко отпускали, если мы отдалялись друг от друга. Такой вот парадокс.
Нина в цветастом халатике пила из горла и постепенно веселела, рыжие кудри до плеч вновь запрыгали в такт болтовне и шутейным спорам. Мы планомерно надирались, пели песни с балкона, время текло как вода, убыстряясь к вечеру. Утешать ее или выспрашивать, ковыряясь в свежих ранах, я не торопилась. Они должны подсохнуть.
Нина вдруг замерла и уставилась в одну несуществующую точку. Внизу, рядом с балконом, на щербатой дороге мокли сбившиеся гуртом автомобили, почти опустевшая бутылка вдруг выскользнула из ее оцепеневшей руки и рухнула на тротуар. «Совсем охренели, етить твою мать!» – донеслось снизу. Я отвела Нину в комнату, она плыла, двигаясь, как в невесомости, – затаившаяся под натиском СКАЧАТЬ