Темное солнце. Эрик-Эмманюэль Шмитт

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ для всех она оставалась непознаваемой. И если подойти к ней вплотную, была по-прежнему далека и надежно хранила свою тайну. Порукой в том были ее удивительные глаза.

      Ее чары крылись в ее неприступности. Никому не удавалось заговорить с ней или приласкать ее по своему усмотрению: это она, когда ей вздумается, подходила к человеку потереться о его ноги, иногда весьма энергично, и рычала, требуя ласки, в которой только что ему отказала. Когда наполняли ее миску, она недоверчиво и презрительно обнюхивала пищу, потом ее поглощала; затем, забыв о недавней сдержанности, горестным мяуканьем требовала добавки. Непредсказуемость делала ее присутствие более ощутимым.

      Женщины почитали ее как богиню, и она не возражала. Они видели в ней воплощение бога Ра, один из обликов, принимаемых Благодетелем, дабы избавить их от захватчиков: крыс, птиц и змей, пожирателей фруктов и урожаев. Они даже подражали ей: оттеняли пудрой ноздри, чтобы уподобить свой нос ее розовому носику, и подкрашивали глаза.

      Секрис высокомерно меня избегала, что мне было даже на руку, поскольку ее внимание могло обернуться садизмом. Женщины были ее рабынями, добычей, простым развлечением. Сколько раз я наблюдал, как она преследует жертву и наслаждается, видя ее жалобы и попытки увернуться! Она играла с лесной мышью, измывалась над ней, терзала ее и когтила до крови, кусала, трепала, делала вид, что о ней забыла, и снова принималась кусать, вонзала в нее острые зубки, но не для того, чтобы убить бедняжку, а чтобы та продолжала игру в умирание. Она охотилась для забавы, а не для пропитания. Под конец я проникся бо́льшим уважением к отваге побежденного грызуна, чем к победоносной жестокости Секрис.

      Кроме наблюдения за этим занятным божеством, я посвящал свои дни изучению иероглифов со стариком. Я напрасно похвалился, что обучен письму: работа оказалась непосильной. Прежде письмо охватывало лишь запись событий; теперь же, с помощью многих ухищрений, оно выражало все. Альянс знаков-картинок и знаков-звуков эволюционировал; многие символы означали язык, а не только предметы. Хотя наречие, на котором говорили на берегах Нила, включало гласные и согласные, его запись фиксировала только согласные, а гласные опускала: гласные угадывались.

      Рисунки достигли тонкости, они были мелкими, но отчетливыми. Их выстраивали в ряд либо в столбец – горизонтальное чтение, вертикальное чтение, – заботясь о красоте записи.

      Старик садился по-портновски возле своей клетки и, несмотря на его обычное простодушное благоговение передо мной, он, едва войдя в роль учителя, мигом становился беспощадным. Мне следовало запомнить не одну сотню идеограмм, изображавших существа, части тела, животных, растения, инструменты, человеческие позы. После чего он методично объяснял мне исключения из правила и нарушения строгого порядка: я изучал картинки с двойным и тройным смыслом, как символическая птица, означавшая и «ласточку», и «величие».

      На семантических классификаторах я хромал. Насчитывалось их сотни СКАЧАТЬ