Байесовская игра. Стелла Фракта

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в это ничто, и, наконец, уснуть.

      – Мориц.

      Меня выбросило обратно из полудремы, я открыл глаза – но в черноте пустой спальни не было никого. Это был всего лишь сон.

      Если представить, что я тону, лежа на спине в бассейне или в ванне, погружаясь внутрь постели, эффект повторится. Главное, чтобы не было сонного паралича – который у меня случается каждый год и так, что я потом едва не седею от психоделических видений.

      Во сне мне бывает страшно – потому что во сне мне не прикрыться маской улыбающегося добряка. В жизни я лишь изображаю испуг – когда этого требует сценарий…

      – Ты можешь вернуться.

      Я подскочил и сел на кровати. Куда вернуться?

      – Куда вернуться?

      Глупо разговаривать с воображаемым собеседником вслух – если он не аудиальная галлюцинация и не голос в голове, который умеет отвечать.

      Голос был женский и незнакомый. Я бы не смог его повторить и воспроизвести – даже в памяти – но он скребся где-то в груди, и от него стало тоскливо.

      Беспокоиться не о чем. Беспокоиться я начну, когда голос заговорит по-русски… А пока я просто цирковой медведь и инопланетянин, разгадывающий головоломки, играющий в Байесовскую игру против природы – на арене черного квадрата.

      7. Мрак

[Местоположение не определено]

      Во сне меня звали Борис Андреевич Медведев, во сне я был учителем литературы в русской школе, но почему-то на стенах висели портреты немецких писателей и философов. Мне все время казалось, что если я подгадаю момент, то увижу, как Герман Гессе и Томас Манн качают головой или переглядываются со своим советским переводчиком Соломоном Аптом.

      На той же стене висел портрет моего университетского профессора и научного руководителя Вадима Рублева – настоящего университета и настоящей научной работы, а не тех, что были у меня по легенде в Берлине.

      Имя Мориц Бер – «бурый медведь» – результат дурного чувства юмора русской разведки, отправившей меня, тридцатилетнего филолога, с миссией дойти до верхушки немецкой фармацевтики. Я мог быть кем угодно – и программы обучения Университета Гумбольта по теоретической химии и Свободного университета Берлина по фармацевтике были для меня всего лишь очередным ребусом и игрой в познание мира. Преподаватели и студенты берлинских ВУЗов впоследствии радостно лгали, что я, успешный выпускник и гордость учебного заведения, им очень запомнился…

      Как я запомнился преподавателям Московского государственного университета, однокурсникам, студентам и коллегам по кафедре теоретической и прикладной лингвистики, я старался не думать. Я оставил свое прошлое в двадцать пять – когда ушел из университета, оставил аспирантуру, работу, послал к черту кандидатскую диссертацию и научно-исследовательскую деятельность – потому что они были такой же цирковой каруселью, как и бизнес СКАЧАТЬ