Атаман Устя. Евгений Салиас де Турнемир

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ стал толково успокаивать и обнадеживать Лысого, что ничего с ним не приключится худого. Лысый слушал, тряс головой и наконец, воскликнул:

      – А вот хде Петрынь? Хде есаул Орлик? Хде Ванька Черный? – все они уж в острохе.

      – Кто сказал?

      – Никто не сказал. Я ховорю.

      – Ну, и врешь. Все они целы и невредимы. Свои дела справят и, гляди, восвояси будут. Я, брат Иване, верно знаю. Я на своем веку-то много видов видал. Не те порядки, чтобы нам каких бед ждать. Вот через год, другой – не знаю, и уверять не стану.

      – А батька Петрыня ухораздил под топор. Холову отрубили!..

      – То иное дело, Иване. Ты не знаешь, тебя тут не было еще тогда. А я все дело знаю. И дело это – темное дело. Во какое темное. Грешное, скажу, дело. Срамота и грех всем нам. Грешное. Да.

      – Хрешное. Почто так?

      – Срамота. Продали его молодцы наши, – шепнул старик.

      – Почему продали? Кому? – изумился Лысый.

      – Боязно мне это говорить тебе, Иване, ты сболтнешь сдуру. А меня атаман заест, а то и изведет.

      – Зачем я буду болтать. Ховори, небось…

      – Ну, уж скажу. Батька Петрыня, Тарас, под топор угодил не зря. Его выдали. И это дело атаманских рук. Тут Устя на душу грех взял. Когда, года два, почитай, атаман Шило был убит под Камышином, Тарас, как водится по его есаулову званью, стал атаманом. А тут пристал к нам парень Устя.

      – Атаман? – спросил Лысый.

      – Нонейший. Ну, да… Вот пристал это Устя. Парень чахлый такой, малосильный, худой. Словно не мужик, а девка. Но с лица красавец, глазища как у черта горят, голосом ласковый, ухватками, что тебе бес. Так вот в душу и норовит тебе вползти. Ты не гляди – каков теперь он. Теперь осмелел, всех под себя подобрал. А тогда он тише воды, ниже травы был. Правда, все будто горевал, не смеялся, вина в рот не брал, да и теперь не берет. На дуване тож, бывало, себе свою часть не брал.

      – Что ж так? Дуван на всех поровну.

      – Ну, не брал. Разделят все промеж себя Тарас с молодцами. А Усте ничего не надо. Вздыхает, сидит да горюет.

      – А отчего он хоревал?

      – Кто ж его знает. Много душ, может, загубил, прежде чем в бегах был. Почем знать! Да нет, где ему? Он малосильный. А так, стало быть, горе какое, но никому не сказывается.

      – Я слышал, он из дворян? – заметил Лысый.

      – Ни. Враки. Видал я и дворян немало.

      – А с лица, да руки то ж: хладкие да белые…

      – Кто его знает. Нет. Кто он и откуда и почему в разбойные дела пошел – никому не ведомо, Иване.

      – Ефремыч, поди, знает.

      – Никто, тебе говорю, не знает. Как было все сокрыто, так и теперь.

      – Ну, Однозуба знает…

      – Да ты помалкивай и слушай. Я тебе про Тараса скажу.

      – Ну, ховори.

      – Вот, значит, явился незнакомый это человек, ничего про себя не говорит, с виду красавец парень, глазища страсть, но безбородый, лядащий, худ и мал-малешенек, будто вот красная девица. Явился тот незнаемый парень и пристал к шайке Тараса.

      – Это кто такой?

      – О черт, дурак! СКАЧАТЬ