Атаман Устя. Евгений Салиас де Турнемир

Чтение книги онлайн.

      – Ври! Ты девчонку Хлудову облюбил, сказывают. По-людски венчаться в церкви хочешь… Дело хорошее. Божье дело… Э-эх. И у меня была такая-то венчанная, когда я еще при ноздрях и без литер был…

      Смотри и ты поспеши. – Черный вздохнул и не отвечал.

      – Ну, прощай. Спать надо! – проворчал Малина, подымаясь тяжело с земли.

      Каторжник вошел к себе в хибарку и, завалившись в угол, скоро захрапел опять.

      Черный ушел и осторожно пробрался тропинкой к себе в хату, где жил с тремя другими молодцами.

      Глава 10

      Ванька Лысый, расставшийся в Белоусом, шел весь вечер и часть ночи, чтобы достигнуть урочища Козий Гон. Часто вздыхая, он повторял себе вслух:

      – Хоре мое, хоре! Попал вот в холоворезы!

      Почему калужанин Иван бежал на Волгу и попал в шайку разбойников – он тоже не сказывал никому, не проговорился никогда ни единым словом. Устя и многие из молодцов решили, что плешивый Ванька, которого они в отличье прозвали Лысым, вероятно, совершил у себя какое-нибудь страшное убийство, вспоминать о котором было горько, а рассказывать тяжело. Может, из своих кого зарезал, отца, жену, свояка или кума… А может, похерил и чужих, да целую семью, ради мести или просто грабежа.

      Изредка Лысому поручали ходить за добычей на большую дорогу. Но все его походы бывали всегда неудачны… Наконец, видя, что от него нет никакого прока, атаман решил еще раз испробовать его, а затем уже прогнать дармоеда из шайки. Его неудачи приписывались лени.

      – У себя-то на дому наработал ножом или топором, – говорил Устя, – а здесь дрыхнуть хочешь. Пошел, хлеб наш отплачивай, дармоед эдакий.

      Ванька Лысый, однако, был один из самых мирных молодцов… Годов ему было уже немало, около пятидесяти… Часто поминал он о своих детях, вздыхал, а случалось, и рожу кривил на сторону, когда слеза прошибала… И все-то у Лысого было: «Хоре да хрех…»

      Только бы ему в огороде летом лежать, а зимой на печи вздыхать по родной стороне. Когда заговаривали молодцы об убийствах, он тоже все вздыхал, но на вопрос: много ль он душ загубил, отвечал:

      – Ох, хоре! Вестимо, мнохо… И сам не знаю!..

      Когда заговаривали о ловких грабежах, кражах, Лысый тоже охал. А на вопрос молодцов: ограбил ли он лихо кого-нибудь, он отвечал:

      – Храбил! Храбил! Пять лет под хородом на Калужке храбителем был.

      Таким образом, на словах Ванька Лысый был прежде вор-душегуб, но с прибытием в Устин Яр он ни единого разу ничем не отличился… Никого не ограбил и не убил.

      «Может, хвастает. По злобе содеял смертоубийство один раз и бежал, – думал про него Устя. – Теперь совсем лядащий, дармоед и ленивина».

      Положение Лысого было мудреное. Он скорее был голодать готов, чем убить человека или ограбить. А признаться в этом слабодушии нельзя, как раз прогонят из шайки, и иди куда хочешь. В городе каком возьмут, и если назовешься – на местожительство водворят, а оттуда попадешь в Сибирь. А не назовешься, откуда родом – начальство прямо в Сибирь как СКАЧАТЬ