– А зачем фиксировать?
– А приедут их другого города и скажут, что ты у них мешок зерна украла, и по описаниям подходишь допустим… Нам как доказать что это ты была?
– А смысл? Ну, даже если это я, повторно наказать не сможете ведь?
– А дело закрыть уже будет можно…
И тут я задумалась о том, точно ли у нас лучшая раскрываемость, или на таких как я, и после смерти грехи падают? Вот так, варишься-варишься в котле на том свете, думаешь, ещё тридцать лет и все – грехи искуплены, а к тебе подходит черт и, подбрасывая в костер дровишек говорит:
– Вам там это… Сверху ещё грехов на имя начислили, это считай, на двадцать лет больше вариться будете…
Ты не имея желания вариться дольше положенного возмущаешься:
– Да как же это…
А черт разведя руками:
– У них и бумага соответствующая имеется, опознали вас по вашей метрике…
Вздохнув разделась до нижней рубашки и дала себя обмерить и осмотреть. Когда лекарь дошёл до лопаток, то тыкнув в шрамы уточнил:
– И что это могло оставить вот такие отметены?
Вздохнув поведала:
– Понятия не имею, меня когда нашли и в приют принесли, уже вся спина разодрана была. Глаз на затылке у меня нет, а зеркалов всяких в приюте отродясь не водилось.
– А родимое пятно, которое под шрамами и бороздами ты значит тоже не знаешь, как выглядит?
– Откуда мне знать? Да и какое это имеет значение? Там было пятно? – Не совсем по порядку начала сыпать я вопросами. А что? Я через несколько мгновений к праотцам отправлюсь, так хоть что-то новое о себе узнать…
Лекарь, поводил по буграм неправильно сросшейся кожи, и опять снизошел до пояснений:
– Ну, вот допустим, ты, где-то спуталась с мужиком и родила, а дитя подкинула кому-нибудь да бежать. Вырос ребёнок и стал искать следы пропащей матери. Пришёл к нам, а мы и говорим, была такая, да померла.
– А почему в ваших рассказах и примерах, я вечно какая-то пропащая?
– Так у тебя казнь через минуту, так какая ты?
Лекарь, приложив руки к моему плечу, закрыл глаза, и перед нами в воздухе повис мой шрам, уродливо сморщенный и ужасно портящий осанку. Лекарь, поводив руками, и будто бы стал его разглаживать на этой странной проекции. Шрам по чуть-чуть, но поддавался и в какой-то момент, перед нами появилась ровная почти красивая спина. Сделав изображение ярче, он вдруг нахмурился. Отвернувшись от меня и унося проекцию перед собой скомандовал:
– Одевайтесь.
Я так и не успела разглядеть, что так его заинтересовало. Надев на себя грязный балахон, взглянула в тёмное окошко. Костёр почти готов. Поджигатели стояли у него, точили лясы, отпивали из медных фляжек винницу, да периодически сплёвывали СКАЧАТЬ