– Малыш, – спрятав глаза, пробормотал Свят; на его щеках зажглись алые пятна смущения. – Ответь мне на один вопрос. Он очень простой. Ты со мной?
Не успев скрыть жалостливое сострадание во взгляде, Вера обхватила его горячую шею и уткнулась в неё губами. От него пахло подсохшей кровью и пряным дождём.
Он пропах этим горьким апрелем; пропах насквозь.
– Конечно, с тобой, – вполголоса произнесла девушка; она молчала так долго, что голос показался хрипом обёрточной бумаги. – Я не очень-то рассчитываю на чужие деньги. Так уж повелось. Я предпочитаю рассчитывать на свои.
– Я… придумаю, где заработать, – будто не услышав её ответа напряжённо пообещал Свят; его кадык подрагивал. – Если стипендии и Роминого лимита будет вообще не хватать. Ответь мне на главный вопрос. У нас всё по-прежнему?
– Всё, что мне нужно в тебе, никуда не исчезло, – глухо прошептала Вера.
– Неужели? – уронила Верность Себе; её глаза горели циничной тоской.
Свят выдохнул и тихо рассмеялся; теперь дрожал не только его кадык, но и жилы шеи.
Новая тишина не резала. Положив голову на его плечо, она неподвижно смотрела, как сверкают бликами фонарей уже более редкие дождевые капли.
– Малыш… – пробормотал парень, тяжело вздохнув. – Я же хотел… подарить тебе…
– Да и ладно, – монотонно проговорила девушка, поцеловав его пальцы; на большом и указательном были следы запёкшейся крови. – Я ведь тоже ничего не подарила тебе.
– Как это ничего? – с жаром воскликнул он. – Ты забыла, где родились мои двадцать?
Желудок заныл; воспоминание о сексе под душем было слишком живо.
– Я могла бы подарить больше, – рассеянно уронила Вера, тонко улыбнувшись.
– Ты могла бы подарить раньше, – мечтательно поправил он. – Но больше… Нет. Что может быть больше тебя?
– И всё же я бы подарила что-то ещё, – повторила она; сил по-прежнему не было, в салоне царило уютное тепло – и мозг едва работал. – Подарила бы что-то такое, что…
– Я бы подарил тебе свою жизнь, – тихо сказал Свят.
Осёкшись, Вера покачала головой и вновь закрыла глаза. Это признание отчего-то отозвалось в груди печалью; хотелось спрятать лицо в ладонях и безвольно заплакать. Рвалась она оплакивать маленького Свята с порезами на ладонях – или жалела себя?
«Себя»? Почему? Он говорит то, что от него хотела бы услышать любая!
По её рукам плясали фонарные блики, преломлённые мокрыми стёклами, – но это только собирало в горле ещё больше слёз.
Везёт фонарям. Они всё ещё могут светить.
– Малыш… – прошептал Свят; в его голосе звучала растроганная ласка. – Ты самое настоящее… что было у меня в жизни… Ты мой смысл. Моя… суть. Я не хочу без тебя ни минуты. Ничего без тебя не хочу. С самого октября я просто переполнен тобой – СКАЧАТЬ