– Да ладно, нормальная она, – глядя туда же, мирно отозвался Никита. – Далеко не такая заучка, как тот же Елисей.
Спокойствие в голосе Авижича подогрело злобу и швырнуло её выше.
Теперь этот кипучий котёл бурлил уже в переносице.
Сбоку замаячили чеховские силуэты, и Артур хмуро подвинулся, пропуская обратно на диван Татьяну и её телохранителя.
– Брось, – проговорил Авижич, будто услышав его мысли. – По-моему, прикольно. Один показывает, остальные повторяют. Расчехлись, чувак, давай не будем обсирать друг другу вечер.
Музыка стихла; со сцены весело и задиристо заорал диджей. Барабанные перепонки могли отдохнуть; настал «час конкурсов и реклам».
– Яблочко! – проорал Олег, плюхнувшись на диван первым; от него пахнýло пóтом, смешанным с лимонно-морским дезодорантом. – Яблочко, Вера, было самым зрелищным! Вне конкуренции!
Отъехав в угол диванчика, он столкнулся с Никитой и шутливо ударил его в плечо жилистым кулаком. Втиснувшись на диван следом за Леопольдом, Уланова иронично закатила глаза, обмахивая ладонями разгорячённое лицо.
– Нет. Елисеевская присядка победила, – припечатала она. – Хрен мы её повторили.
– Я повторил! – возмутился Петренко, шумно вскрывая очередную банку с пивом. – Пить, пить… Сука, сдохну сейчас… Я всё повторил!
– Повторил, да жопу отбил, – лукаво парировала Уланова.
Елисеенко, что сел на диван последним, звучно расхохотался.
И хохотал куда дольше, чем весила шутка.
Хмыкнув, Артур демонстративно отвернулся. Каждую клетку тела заполняло унылое… одиночество. Ему здесь больше не было места.
Пора пить что-то покрепче. Быть трезвым уже наскучило.
За спиной разливался трескучий бас Авижича. Он громогласно рассказывал троице, как их танцы выглядели со стороны, и зычно смеялся; смеялись и они.
Кто бы ни смеялся – и как бы громко он это ни делал – переливчатый смех Улановой всегда умудрялся вырваться на поверхность шума.
К каждой бочке затычка.
– Я думал к вам уже пойти, настолько зрелищно выглядело, – наконец добубнив свою былину, Авижич подвинул бутылку к танцорам. – Давайте! Девочки, давайте!
«Девочки» угрюмо выставили вперёд руки с коктейлями; их лица выглядели так, словно из женского туалета выпускали только при условии, что бабы съедали по лимону с кожурой.
Теперь он был единственным, кто ещё не откликнулся на «давайте».
Сжав челюсти, Артур поочерёдно ткнул бутылку в елисеевскую и петренковскую банки, авижичскую бутылку и бабские коктейли.
Но сука-Уланова даже не заметила, что ей он объявил бойкот.
Она так упорно не замечала его, словно его здесь и не было.
Словно он остался гнить за ужином с маменькой и Володенькой.
– Так надо было идти, сидел СКАЧАТЬ