…Март обрушился на голову без единого предупреждения; застучал по карнизам капелью и побежал в землю ручейками снега. Самый настойчивый снег, впрочем, ещё укрывал тротуары кучами блестящего стройматериала, который многие превращали в сырьё для прощальных снежков. Весна в этом году не опоздала; был только пятый день марта, а она уже свежим муссоном влилась в каждый уголок города.
Будоража надежды и утепляя мечты.
Сегодня толкаться в транспорте не хотелось особенно сильно.
Обогнув край маленького сквера, Олег вышел на улицу Пушкина, что пахла хлебозаводом и вилась узкой лентой между центром города и его жилым сектором.
Сырой ветер мягко ласкал лицо; на обочинах копошились дворники в ярких жилетках; в сточных решётках глухо гудела вода, что ещё недавно была снегом.
Моральная опустошённость стала вечным спутником; она отступала редко и неохотно.
У этой опустошённости просто не было выхода; не было.
– Вот ты говоришь, «бога нет», – лукаво протянул Спасатель, подперев рукой выбритый подбородок. – Но кто же тогда оставил Марину в старом корпусе?
…Едва Варламов отошёл от гневной ошарашенности при виде Улановой бок о бок со Святом, он с жаром взялся за искусную пассивную агрессию.
С ним и раньше было невозможно поговорить; теперь же настал полный аут.
Артур явно чувствовал себя полным дураком и совершенно не знал, что делать. Всё указывало на то, что Свят преуспел в споре, но пари отменил, – а значит, старина Артурио не только проиграл, но и стал моральным евнухом, которому простили проигрыш.
Дабл трибл. Держись, кукловод.
Свят Артуру был слишком выгоден, и весь гнев, что он не мог в открытую посвящать сыну заведующего кафедрой, он короткими плевками лил на Олега.
– Себе надо говорить «держись», – прошептала заплаканная Жертва. – Себе, дурачок.
Отныне в их компании пуще прежнего замалчивались важные вопросы и отрицались любые противоречия; мозгу эмпата было невыносимо существовать в этой атмосфере. Если бы она только знала, что друзьям её чёртового парня теперь хоть удавись.
Каждому по своей причине.
– Да она знает, слушай, – сообщил Агрессор, сложив руки на груди. – О тебе – точно.
Знает, наверняка. Ведь её эмпатичные глаза горят пониманием и почти сочувствием.
Как это мило. Конечно, я жду от тебя именно сочувствия.
– А чего ты ждёшь от неё? – прошипел Спасатель, толкнув Хозяина в бок. – Уймись.
Да, чего? Какое чувство при виде Веры и Свята было самым громким?
Вроде не злость – какой бы сильной она порой ни была.
Не зависть. Не усталость. Не досада. Не тяга. Не раздражение.
А что?
До СКАЧАТЬ