Кант и эпигоны. Отто Либман

Чтение книги онлайн.

      Что не вмещается в человеческий мозг.

      Об этом лишнем придатке теперь говорится на стр. 286 и 290: «Это проблематично, это действительно то, о чем мы не можем сказать ни что это возможно, ни что это невозможно. Теперь я действительно хотел бы знать, как вообще можно говорить о вещи, если даже не ясно, возможна она или невозможна. Это явно проблематичное нечто без содержания, о котором мы вообще ничего не можем знать, т.е. только темная фраза для простого, честного «ничто».

      Не заботясь об этом, он на с. 358 говорит о «вещи в себе» как о том, что «лежит в основе явления», а на с. 538 – «должно лежать в основе ее». – Итак, мы видим, как странник, поначалу спокойно терпимый, имеет наглость пробиваться из сферы проблематического через сферу ассерторического к аподиктической действительности.24 Настоящий паразит!

      Кто такой паразит, который! в «Пролегоменах» и последующих сочинениях это необходимое существование «вещи в себе» предполагается как известный факт, не подлежащий сомнению. (Prolegom. pag. 104. 141.) Но в довершение всего объявляется, что это «непоследовательность, если мы не хотим признать вещи в себе». (стр. 163.) – Это уже предел; паразит стал незаменим. Honny soit qui mal y pense!

      Однако таким образом критика оказывается похороненной, а догматизм торжествует. Теперь рассмотрим, что тот же человек постоянно опускает между ними высказывания типа: «В простом понятии вещи вообще нельзя найти никакого характера ее существования» (А в не-понятии?) Далее: «Чувствовать можно не «в себе», а только в себе, и «все самосознание поэтому не дает ничего, кроме «просто наших собственных определений». Действительно, во втором и последующих изданиях подобные утверждения спокойно соседствуют с теми, которые им противопоставлены toto coelo. – Можно назвать это, иронически оглянувшись в сторону, «антиномией разума Канта». —

      Таким образом, явная, голая непоследовательность раскрывается как факт. Если бы мы были злопыхателями или оппонентами Канта, мы бы закрыли здесь досье словами «Sapienti sat!» и бросили бы телегу в трясину. Но поскольку, прежде всего, мы с нескрываемым уважением и почтением признаем величие, благородство и истинность учения Мастера, и поскольку мы начали все это исследование не для того, чтобы пересмотреть его, а для того, чтобы понять системы его преемников на основе его правильно понятых принципов и мыслей, развитых в чистой последовательности, и таким образом найти путь к дальнейшему развитию науки, мы не можем довольствоваться таким положением вещей, а прежде всего задаем себе следующий вопрос.

      Что заставило Канта совершить эту столь очевидную ошибку? Как он приходит к тому, чтобы включить «вещь в себе» в свою философию, которая не оставляет для нее места?

      Ибо мы совершенно точно требуем объяснения, как такой такой мастер в области спекулятивной мысли мог впасть в ошибку, которую (как кажется) СКАЧАТЬ