Религиозный вопрос в XXI веке. Геополитика и кризис постмодерна. Жорж Корм
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Религиозный вопрос в XXI веке. Геополитика и кризис постмодерна - Жорж Корм страница 11

СКАЧАТЬ известность и влияние – уподобляясь в определенном смысле произведениям

      Нольте. Будучи созвучны духу эпохи, они пригодились для того, чтобы отыскать в прошлом простое объяснение нацистских зверств, случившихся в самом сердце культурной Европы[53]. Перекладывая ответственность на прошлое событие, Французскую революцию, и на советский тоталитаризм, европейское прекраснодушие могло снова вступить в свои права – так же как и поверхностный морализм в международных делах, якобы обосновываемый идеологией прав человека, носителем которой оказывается Запад. Как объясняет Юрген Хабермас, «сила воспоминания, несущая освобождение, должна означать […] не избавление современности от власти прошлого, но снятие с современности ее вины перед прошлым». К этому он добавляет: «[понимание того факта, что] этический универсализм необходимо принимать всерьез вместе с уже совершившейся и очевидно необратимой несправедливостью; что существует солидарность тех, кто родился позже, с их предшественниками, со всеми, кто потерпел ущерб от руки человека в своей телесной или личностной целостности; эта солидарность утверждается и инициируется только посредством памятования»[54].

      Возвращение или применение религии в мире глобализации?

      Впрочем, как мы увидим далее, речь идет скорее о чисто политической идеологии, а не о конструкции идентичности, которая опиралась бы на объективные основания, например на почитание предков или старейшин, вместе с вытекающей из него привязанностью к языку, культуре и поэзии. Тем не менее, ясно, что на протяжении 1980-х и 1990-х годов мы наблюдаем глубинное смещение представлений о мире, разделяемых большей частью западных элит, – которое для тех, кто его проживает в опыте, кажется медленным, многосторонним, поступательным, тогда как на деле оно более чем радикально, если посмотреть на него с определенной исторической дистанции.

      До сего момента на протяжении примерно двух веков «прогрессистские» и, в основном, нерелигиозные (пусть и не всегда совершенно «светские») ценности преобладали в среде этих элит, выступая оправданием как дурных дел (таких как колонизация, проводившаяся европейскими державами во имя «прогресса»), так и благих (например деколонизации, поддерживаемой после Второй мировой войны США и обосновываемой теми же мотивами). Но с 1980-х годов устанавливается новый консенсус, не лишенный, разумеется, противоречий и внутренних трений, который утвердится в среде новых элит, правящих на Западе. Падение Берлинской стены в 1989 году и последующее крушение СССР в 1991 г. кристаллизуют этот консенсус. Успех предпринятых «пересмотров истории», проведенных такими интеллектуалами, как Франсуа Фюре, Фрэнсис Фукуяма или Сэмюэль Хантингтон, и получивших широкое освещение в центральных СМИ, поможет нарастить мясо на этом новом консенсусе и наделить, пусть даже бессознательно, новой легитимностью специфическое западное Weltanschauung[55]*, взращенное в основном на религиозных убеждениях, которые, казалось, СКАЧАТЬ

<p>53</p>

Убедительную критику тезисов Фюре см. в: Françoit Dosse, L’Histoire en miettes. Des “Annales” à la “nouvelle histoire”, La Découverte, Paris, 1987, особенно в главе «Метаистория Гулага» (pp. 212–230), в которой объясняется, как история пересматривалась через призму советского Гулага. См. также статью Эрика Винь: Eric Vigne, “Françoit Furet. Penser la Révolution”, in Les Essais, ADPF-publications, Paris, 1995. Весьма едкая критика развивается в работе Перри Андерсона: Perry Anderson, La Pensée tiède. Un regard critique sur la culture française, Seuil, Paris, 1995. Этот британский автор, преподающий в США, пишет: «Работа “Прошлое одной иллюзии”, заигрывающая с идеями Эрнста Нольте, который устанавливает связь между большевизмом и нацизмом (ранее такие идеи не были знакомы нашему автору), – это просто поделка, если сравнивать с другими работами Фюре. В этой книге, вышедшей в 1995 году, пережевывается так много тем, восходящих ко временам холодной войны и давно преодоленных, что, как заметили проницательные читатели, она предстала в чем-то равнозначной требованию расплатиться по русским займам, только в интеллектуальном смысле. Но это нисколько не помешало ее успеху во Франции. СМИ разрекламировали ее в качестве настоящего шедевра, и она тотчас стала бестселлером, отметившим апогей славы Фюре. Казалось, что, когда в основание заложен столь сенсационный камень, триумфальная арка антитоталитаризма может считаться завершенной» (p. 57).

В его эссе содержится также не менее острая критика работы Пьера Нора «Памятные места» (Pierre Nora, Les Lieux de mémoire), «работы, воплотившей в себе одну из наиболее откровенных идеологических программ всемирной историографии послевоенного периода» (p. 51). Впрочем, издательство «Seuil», несомненно напуганное столь смелой атакой, сочло важным включить в перевод эссе Андерсона ответ Пьера Нора, озаглавленный «Разогретая мысль» («La pensée réchauffée») – как намек на марксистские взгляды Андерсона.

Наконец, следует отметить известный труд американского историка Саймона Шамы: Simon Schama, Citizens. A Chronicle of the French Revolution, Knopf, New York, 1989 (в ней автор отстаивает те же тезисы, что Фюре и его ученики). Эта книга критикуется Моррисом Слэвином: Morris Slavin, The Left and the French Revolution, Humanities Press, New Jersey, 1995, pp. 169–173: этот автор, американский университетский профессор, характеризует Шаму как «продукт нашего реакционного века».

<p>54</p>

Jürgen Habermas, Le Discours philosophique de la modernité, op. cit., p. 17 [Там же. С. 25–26].

<p>55</p>

Weltanschauung (нем.) – мировоззрение. – Прим. перев.