Семьдесят два градуса ниже нуля. Владимир Санин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в постели с кислородной подушкой, мать вся в слезах на кушетке, врач, соседи, кутерьма… Испугаться не успел: «Сыночек, живой!» С криком бросились к нему, обнимали, обцеловали всего.

      Оказалось, при заходе на посадку разбился тот самолет, на который он опоздал.

      Попов чуть не помешался от такой удачи, от подаренной ему жизни. Сколько раз сам себе спасал жизнь – не считал: то ведь сам! – а этим случаем ужасно гордился и без конца о нем вспоминал, смакуя детали.

      – Есть у меня один знакомый… – заметил как-то Гаврилов, – очень прилично зарабатывает, большие премии за изобретения получает. Человек как человек, не щедрый, не скупой – обыкновенный. И вдруг выиграл по лотерее мотоцикл. Ну, просто ошалел от счастья! Пять мотоциклов мог купить – не обеднел бы, но ведь этот, дармовой, с неба свалился! Так и ты со своим самолетом. Люди-то погибли… Эх ты!..

      Пропустил Попов батин укор мимо ушей, а теперь вспомнил. И поразился совпадению: уж очень похожи они оказались, та история и нынешняя. С той лишь разницей, что тогда жизнь ему подарил случай, а теперь – дезертирство.

      Дезертир!

      Никто не бросил ему в лицо этого слова, но с того дня, как по Мирному разнеслось: «Батя умирает!» – Попов не слышал – видел в глазах людей это хлесткое, как удар кнутом, обвинение. И хотя батя выжил, Попову стало ясно: отныне вину за любую неудачу походников будут возлагать на него. Причина? Даже искать не надо, наверху лежит, с ярлыком приклеенным: «Сбежал, оставил поезд без штурмана!» Коснись это кого-то другого, он, Попов, наверняка думал бы так же. Древняя, как мир, истина: людям нужен козел отпущения.

      Все знали, и он лучше других: колея за Комсомольской кончилась, и поезд отныне ведет Маслов. Батя – тот кое-как еще мог определиться, а Борис – штурман липовый. К тому же и солнце скрывается, а звезды и для бати, и для Бориса – книга за семью печатями. Не выйти поезду к воротам!

      Попов перестал на людях курить – услышал однажды: «А у них все курево сгорело!» Перестал по вечерам ходить в кают-компанию – как-то взял кий, и от бильярда отошли все. Перестал смотреть кино – тесно, люди один на другом сидят, а вокруг Попова места пустуют… Радисты, к которым он бегал по пять раз на день, не желали по-человечески разговаривать, цедили сквозь зубы неразборчиво. В завтрак, обед и ужин Макаров зачитывал сводки от Гаврилова, и мойщик посуды физически ощущал, как десятки взоров обращаются в его сторону. Даже Мишка Седов, друг-приятель, с которым два похода хожено, являлся домой только ночевать, раздевался – и подушку на голову.

      За свои тридцать четыре года Попов привык к тому, что люди относятся к нему по-разному. Одних покорял его легкий взгляд на жизнь, других отталкивал, одни навязывались ему в друзья, другие сторонились. Любили и ненавидели, были равнодушны и нетерпимы. Но никогда и никто Серегу не презирал! Впервые от него отвернулись все, впервые ощутил он давящую человека, как трамвай, силу бойкота.

      Сломали Попова. Самый общительный из общительных, веселый СКАЧАТЬ