Кавказ под управлением князя М. С. Воронцова (1844–1854 гг.). Сергей Степанович Лазарян

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ настоящего положения дел) хотел бы отложить экспедицию до его личного и подробного ознакомления и проникновения в существо предписанной ему задачи, но желание императора Николая I унять Шамиля и присутствие большого количества войск на Кавказе в 1845 году решили вопрос в пользу начала немедленных действий.

      В Петербурге никак не хотели понять того, что время многочисленных экспедиций прошло, и опыт прошлого доказал их несостоятельность и пагубность. Подобные экспедиции делались и прежде, но не приносили никакой существенной выгоды, а «отступление (сопряженное обыкновенно со значительными потерями нашими) возвышало дух горцев и значение самого Шамиля»[182].

      Большинство кавказских военных начальников было против плана экспедиции вообще, или в том виде, в котором он был предписан. Опытные кавказские вояки (среди них были наиболее авторитетные генералы – Р. К. Фрейтаг и М. З. Аргутинский-Долгоруков, И. М. Лабынцев) предрекали экспедиции полную неудачу[183].

      Н. И. Дельвиг считал, что «экспедиции такого рода имели даже вредное влияние на край, возвышая нравственный дух горцев, видевших, что большие массы войск, испытанной храбрости, хорошо вооруженных, отлично снабженных всем необходимым, одерживавшие так часто славные победы в Европе, почти ничего не могут сделать против их беспорядочных скопищ»[184].

      Князь М. З. Аргутинский-Долгоруков, командир Самурского отряда, еще в августе 1844 г. подавал записку вышестоящему начальству, в которой высказывал свои опасения относительно хода и результатов планируемой экспедиции. Он писал: «Войска, двинувшись вперед, будут иметь более или менее жаркие дела с неприятелем, что, однако ж, не помешает им <…> идти вперед. Неприятель, по мере движения нашего вперед, будет отступать в глубь страны, <…> терпя урон в бою, но, не расстраиваясь совершенно. Дальность отступления неприятеля будет зависеть от дальности движения наших войск, и неприятель, без сомнения, пользуясь местностью и большею движимостью, всегда имеет возможность предохранить себя от наших решительных ударов <…> Движение наше в глубь страны будет зависеть от запасов продовольствия, которые будем иметь с собою, но во всяком случае должно будет прекращено <…> в виду более или менее сильного неприятеля, который при возвращении нашем, не упустит случая преследовать войска наши, чему также будет много способствовать большая его движимость. <…> Таким образом, край, в который мы сделаем вторжение, будет опять оставлен нами. Кроме некоторого разорения, которому подвергнутся жители, средства неприятеля, заключающиеся в его вооруженных силах, останутся без большого изменения. <…> Наступательное движение наше в Аварию, Гумбет и Андию и возвращение оттуда без всяких, по вероятности решительных результатов, не может произвести выгодного для нас впечатления, как в жителях занятого ныне неприятелем края, так и во всех жителях Дагестана, ныне нам покорных»[185].

      Писал к графу Воронцову в период СКАЧАТЬ