помидоры, находящиеся рядом с ним. Он лежал на своем брюшке, и мордой тянулся и ел помидорки. Повар точил нож, и в момент проведя и ощупывая лезвие своей могучей рукой, со скрежетом кожи с легким хрустом, провел по лезвию пальцем. Что-то зловещее блеснуло в его взгляде, он улыбнулся и сказал- ну что ж, приступим. Он развернул поднос так, чтобы морда поросеночка оказалась перед нами, а зад и спина поросенка, как на его ладони. В общем повар приступил. Он с легким движением, от шеи до хвоста, вдоль позвоночного столба поросенка, провел ножом, да так быстро и ровно, что было чувство что ничего не произошло. Странный момент, что лежачий на подносе поросенок не пискнул, а продолжал своим рыльцом, поедать маленькие помидорки. Повар сделал горизонтальную линию ножом, которая пересекалась с продольной. Линии были наверху и внизу поросенка, и после проделанного этого действия, повар начал отгибать каждый из кусков, словно открывая двустворчатую дверь. Аккуратно, проводя ножом под кожей, отделяя ее от кости, так чтобы позвоночник и спинные ребра были открыты, а кожа поросенка были как распахнутые кровавые крылья бабочки. Взгляд поросенка был умоляющим. Он не мог остановить весь процесс, он ел помидорки, пока повар, с огромным интузиазмом, наслаждением и улыбкой готовил свое фирменное блюдо. Кровь текла рекой, и заполняла поднос. Лежащий маленький, беззащитный поросенок, лежащий в луже собственной крови, и распахнутой спиной, словно кровавая бабочка, во взгляде и маленьком рыльце, лишь недоумевание и мольбы о том чтобы это скорей закончилось. Затем наш шеф-повар, отложил нож, включил большую духовку, схватил поднос, со всем содержимым на нем и отправил туда. Позже он объяснил, что бездвижимость поросенка и его безумное поедание помидор, вызвано веществом находящимся в помидорах. Разрезанная спина, и лужа крови, необходима для лучшего пропекания внутри самого поросенка. В момент его зажаривания, бурлящая на подносе кровь, в которой лежал поросенок, создавала эффект бани, и сознание поросенка, слыша это бурление, отвлекалось, и давала остальным органам больше сил для работы. Ключевой и самый важный момент, сего действа, заключался в том, чтобы по истечению запекания не дать умереть поросенку, и в момент его подачи, он был еще чуточку жив, и мог слегка шевелиться. Это создавало неимоверный эффект, для гостей которые его ели. Спустя время, из духовки нам подали наше блюдо. Прожаренный, с полопавшейся кожей на голове, он водил ей по запекшейся собственной крови, легкое посапывание доносилось из его запеченного пяточка. Повар обломил позвоночник и ребра, и показал нам, что блюдо кашерное, так как сквозь весь этот кошмар, жареное сердце поросенка издало последние удары его жизни. И как только, содрогание и биение его самого и его сердечка прекратилось, мы начали есть.
