– А как же Сергей? – спросил Владимир.
– Да что с ним станется, – ответила Надежда так, словно говорила о предмете интерьера, а не о муже. – Я отправила ему письмо вместе с Фёдором, что матушка плоха и я задержусь в Сиреневом Саду.
– Какая же ты жестокая женщина Надежда, – покачал головой Владимир, без намека на осуждения в голосе. – Так мучить человека…
– А он меня не мучает? – возмутилась Надежда. – В люди выйти нельзя, приклеится, как репей к подолу и ходит за мной по пятам, и ходит. Спасу нет. Мне бы с дамами словом перемолвиться, а никак, он за спиной стоит и слушает. И не замечала бы я ничего, если бы он подарки дарил так же, как ревновал. Но за последние несколько месяцев только одно колье из алмазов.
– Как он с тобой ещё не разорился? – посетовал Владимир.
– Он был предупрежден, когда брал меня в жены.
– Любовь ослепила его.
– Теперь его ослепляет только ревность.
– И цены на твои наряды.
Брат и сестра рассмеялись.
– Ты вот что мне ответь, – сказала она, сделав глоток чая. – Куда пропал Саша? Вера сказала, что он скрылся в ночи.
Владимир тяжело вздохнул и уверенно ответил:
– Отец передал ему свою последнюю волю. Видимо он отправился выполнить её. Я уверен он скоро вернется.
– Что же это за последняя воля такая, раз он пропустил похороны? По мне, так это верх неуважения.
– Не суди с горяча, – попросил Владимир.
Тут дворовая девушка оповестила их о завтраке.
После приема пищи, Владимир отправился к матушке. Она действительно была плоха. Он смотрел на неё и не узнавал, словно перед ним лежала чужая женщина, немощная и сухая. Мужчина словно только сейчас заметил, как матушка постарела. Её грудь тяжело вздымалась, пересохшие губы выпускали хриплое надрывное дыхание. Морщинистые руки были сложены на груди. Она вот – вот готовилась испустить дух.
– Влад, позови всех, – слова давались ей с трудом. – Мне нечего стыдиться на смертном одре. Я оставлю свой последний завет.
Домочадцы оставили свои дела и собрались у постели Екатерины Бориславовны. Они ловили каждое её слово. Женщина попросила немногого: быть осторожными, похоронить её без отпевания, просила не затевать сор, оставаясь все таким же нерушимым семейным монолитом. Женщины роняли слезы в кружевные платки, мужчины держались стойко, несмотря на переполняющую сердца горечь.
А уже утром дворовые вновь сколачивали гроб, а Владимир, по наказанию дядюшки Льва, рассылал известия о кончине ещё одного члена семьи Орловых. И снова в усадьбу Сиреневый Сад потянулась скорбная вереница карет. И опять всё семейство (кроме Александра) было в сборе. Не успевшее улечься волнение, вспыхнуло СКАЧАТЬ