Еше раз по поводу мокрого снега. Полина Охалова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и романы в письмах подробно рассказывал, а она ему многостраничными, в тайне от тетки написанными восторженными посланиями отвечала. В письмах Герцен Наталью называет и небесным ангелом, и мадонной, и прелестным ребенком, и пречистой девой, а уж она-то его числит едва ли не божеством, избавителем, мечтает жизнь за него отдать. Три года они переписываются, а потом организуют с помощью друзей ее побег из теткиного угла прямо под венец с обожаемым Сашей.

      –– Ну просто хэппи-энд, как в старомодном английском романе, – вставила словечко Людмила.

      –– Да, почти, хотя в общем-то не энд, да и не хэппи. Наталья так в образе пречистой девы и старалась дальше пребывать, на романтические цыпочки для него поднималась, да и склонность у нее была к романтической экзальтированности и к депрессиям, тоске. А Герцен человек был широкий, страстный, с порывами, завел романчик со смазливой горничной. Натали узнала и готова была руки на себя наложить, а неверный муж пребывал в полном недоумении – он ведь поддался только телесному желанию, типа пустяки, дело житейское, он же по-прежнему жену всей душой любит, ну а тело – другое дело. Да тут правда много было и других обстоятельств. У них после рождения первенца, сына Саши, за четыре года еще шестеро детей родилось, четверо умерли почти сразу после рождения, а сын Коля родился глухонемым. А потом, во время очередной беременности честный до тупости врач сообщил Наталье, что скорей всего роды закончатся смертью матери и ребенка. Представляете, она 9 месяцев пребывала в уверенности, что вынашивает собственную смерть. Она за это время такой, знаете, глубокий ужас пережила, сколько мыслей о жизни и смерти передумала – писала об этом подруге своей Татьяне Астраковой, которая сама только что мужа потеряла. А Герцен видел во всем этом только капризы беременности, женские болезни, и с удовольствием ездил забыться от вечно тоскующей жены к друзьям, попировать за разговорами о высоком и социально- значимом.

      –– Как-то это совсем не по-человечески. Какой-то зверский мужской эгоизм.

      –– Да нет, ничего особо зверского и злодейского тут и не было. Он ей сочувствует, любит ее, о женской эмансипации думает и пишет, Жорж Санд почитает, но как-то во всех этих беременностях и родах не видит ничего значимого – это не про жизнь и смерть, а так, про женские недомогания, о чем тут философствовать – то ли дело политика, война – вот тут да, есть где мысли развернуться. Врач, кстати, оказался дураком, а не пророком, никто не умер, ни мать, ни дитя. Но эти девять месяцев дорого ей дались, конечно. А герценовский приятель, литератор Николай Сатин, увидев ее после пятилетней разлуки, удивился, что это Натали так изменилась без всякой, мол, причины. Наталья Александровна тогда начала дневник вести, жаль, что недолго вела, всего несколько недель. Вот там она в одной записи и удивляется высокомерию Сатина, который думает, что в женской маленькой жизни ничего существенного не происходит, а своим умом женщина ни до чего дойти не способна.

      –-И тут-то Гервег и появляется?

      –– СКАЧАТЬ