Танцы с чужим котом. Странный Водолей. Наталья Юлина

Чтение книги онлайн.

      Мне всегда неудобно сидеть в то время, когда эта старая, с трудом двигающаяся женщина прислуживает за столом. Но встать и помочь ей, у меня даже в мыслях этого нет. Это было бы бунтом, проявлением неуважения к дому.

      Анна Борисовна входит в комнату, я кончаю разговор и тоже сажусь на своё место за обеденным столом.

      – Борис Иванович сейчас выйдет, – говорит она и, понизив тон, – опять спал перед обедом. Говорит, что идет работать, а сам ложится и засыпает или часами перебирает гербарий. Я очень за него переживаю. Он опускается, лучшее его занятие – это чтение. Читает недолго, и каждый раз одно и то же, всегда «Евгений Онегин». Иногда начинает всхлипывать, как ребенок.

      Слышится скрип дальних дверей, и в гостиную медленно входит Борис Иванович. Увидев меня, он меняет свой путь и, почти не отрывая ног от пола, подходит ко мне, протягивает руку, и на его лице мелькает тень оживления:

      – Наташа, здравствуйте, а мы, знаете, уже волнуемся. Вот, Анна Борисовна – он показывает на нее глазами и тут же их опускает. Голос его, хотя и академический, но совсем не такой, как у современных академиков, к тому же, академичность относится только к манере строить фразу более эксцентрично, чем прямая фраза Анны Борисовны. Что касается интонации и тембра, то здесь сквозь старческую немощь отчетливо слышится нежность. Не верится, что эта нежность произошла от старости.

      Забыв обо мне, он идет к своему стулу.

      И вот все за столом. Белоснежная скатерть, безупречные, ярко сияют тарелки, у каждого по две, одна на другой. Вилки, ложки, ножи по-другому блестят, вроде льдистой реки нашей горной. Но то, от чего трудно взгляд отвести жителю местности скудной, имя зверское носит – бычье сердце. Малиновый шар с острой гузкой, размером с арбуз в центре стола соблазняет. Я, конечно, не схвачу помидора, пока Анна Борисовна не похвалит сорт и не предложит взять. Тогда я беру рукой – будь что будет, может, вилкой еще хуже – кладу себе на маленькую тарелочку, режу пополам. И от одной половинки отрезаю слезящийся плотный кусок, чуть надкусываю. Повесть о сладости тонкой намека, о твердой, как полдневная тень, остроте, о бережном чувстве друг к другу, твоем с помидором. Просто Пруст, первый том.

      Царица из супницы пищу не ест. Ей по заказу: овсянка, кисель и настойка врачующих трав. В сталинских ссылках здоровье утратив, закалила то, что природа в избытке дала: силу духа, волю к победе, одинокую гордость души.

      Борис Иванович ест без жадности, но с аппетитом. Академик, старше царицы, добротой бесконечною мил, но супруга им недовольна, мало трудится, много, для старого, ест.

      После обеда супруг удаляется в свой кабинет. Царица ждет какого-то травяного настоя и говорит мне: «А теперь, Наталья Хивинская, рассказывайте». Много позже тех лет незабвенных пойму: меня удержать ей хотелось, молодость, кажется, силой волшебной душами старцев владеет.

      Меня не обманешь, отделавшись несколькими фразами, я без особого труда перехожу на роль слушателя. СКАЧАТЬ