Меж двух времён. Татьяна Браткова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ проверки всех ловушек. Промежуточных зимовий бывает обычно пять – шесть, и зависимости от размеров участка. Последний бросок выводит уже к основному зимовью. Здесь охотник отдыхает, обдирает добытых песцов, откармливает собак. И опять выходит в «маршрут». И так пять месяцев в году – с середины ноября до первых чисел апреля.

      Условия жизни на Крайнем Севере вообще чрезвычайно трудны, но все эти трудности меркнут по сравнению с жизнью охотника, который практически остаётся с тундрой один на один, что называется, выходит на нее с голыми руками, на защищенный, не «подпертый» никакими достижениями современной цивилизации – точно так, как выходили его предки и сто, и двести лет назад.

      Возможно, приезжий человек и смог бы научиться ездить на упряжке, управляться с пастью. Но не дано ему почувствовать тундру своим родным домом, не бояться ее, слиться с ней, ощущать себя свободно и уверенно в грозной ее пустынности. И нужен, наверное, еще особый психический склад, тоже формировавшийся здесь из поколения в поколение и позволяющий спокойно выносить столь долгое одиночество. Когда кругом – ничего, кроме снега, льда и безжизненной белизны. И только лай твоих собак разрывает первозданную тишину. И эти клубки разноцветной шерсти – единственное живое тепло на десятки километров вокруг. Старые охотники могли оставаться в тундре месяцами, и никто из них не считал свою работу опасной. Впрочем, нет, одну опасность признают даже они. Это сорвавшаяся внезапно пурга и застигшая вдалеке от зимовья…

      Как представить себе силу пургового ветра? Я попала в настоящую пургу один раз – под Тикси, на научной станции геофизиков. Когда от дома до дома можно было пробиться сквозь стену ветра и снега только держась за леера – специально натянутые веревки. Ветер валит с ног. Снег забивает глаза, нос, рот. Дыхание останавливается, легкие, кажется, разрываются от воздуха, а ветер заталкивает в рот, в нос упругий ледяной поток и нет сил сделать выдох. Слушая, как, сотрясая стекла, визжит на разные голоса вьюга, нельзя было не поразиться лишний раз точности пушкинской фразы: «Ветер выл с такой свирепой выразительностью, что казался одушевленным».

      Конечно, каждый охотник умеет пережидать пургу даже в открытой тундре. Ставит вертикально нарты, зарывается в снег с подветренной стороны, обкладывая себя со всех сторон собаками. Тяжело выдержать даже несколько часов. А пурга здесь не бывает несколько часов. Она длится сутками. Несколько дней без тепла, без еды, без движения. Практически без сна. «Конечно, спишь немножко, – как говорил Прокопий Семенович, – но не душой спишь. Заснешь крепко – беда!» Если не подниматься время от времени из-под растущего сугроба, не разгребать наметенный снег, пурга за насколько часов может так утрамбовать его, что и вовсе не пробьешься наружу. Конечно, обмораживаются. Простуживаются. Но случаев, чтоб насмерть замерзли, – нет, не знаю. Вообще попасть в пургу – настолько СКАЧАТЬ