Когда я выясню, что ей необходимо, мне будет значительно легче… (купить?) ее за это.
Легче всего обстоит дело с полупальто.
Давай вспомним этот старый танец.
И я поверю, что танцую с тобой.
И ты дашь мне волю.
Но я ее не возьму.
Только чуть-чуть…
чтобы поверить в ее
существование.
Может быть, легче щелкнуть выключателями и все забудется за неделю.
Чик – и нет ее.
Чик – и нет ее дочери.
У нее есть дочь? Вот бы не подумал! Герда же девственница! Когда она успела вырастить дочь?
Чик – и нет никого рядом, стоящего за спиной и целующего (плечи).
Чик – и нет будущего.
Чик – и нет меня.
Чик – и я снова есть, только другой и перезагрузившийся. Все чисто. Мозг отформатирован и дефрагментирован. Что дальше?
Нырнуть в банку с чернилами, с вопросом «для чего это все нужно?».
Пока еще не окончательно дан последний «Ок» (идет выяснение, пожалуйста, подождите) есть какие-то перспективы: семья, дом и прочие – дочь, взрослая жена, и так, мелочи – заботы и нехватка времени, и слова «папа», неожиданно адресованные тебе. Хороший был бы конец для сказочки. Но, скорее всего, у сказки (ожидаемое время прибытия – следующие полчаса) будет конец чуть более печальный. Надо застрелиться. Это быстрый и надежный выход из сложившейся ситуации.
Стреляться опасно – можно не попасть (в себя), необходимо достать подходящее оружие, и нужна сила воли, чтобы одним движением пальца отправить себя (на лифте) на тот свет. Отравиться гораздо легче – нет одного действия, есть последовательность, и, чтобы не сбиться (с ритма), необходимо забыть о том, что, в общем, делаешь, и сосредоточиться на процессе. Тогда первый шаг сделать легче, и после этого втягиваешься в процесс. То же самое относится и к сбрасыванию с высоты, вскрытию вен. Конечно, вопрос с венами спорный. В тоже время довольно красиво наполнить ванну пенной водой и пустить себе кровь под водой – тогда не почувствуешь холода (озноб) и под белой пеной будет расплываться (быстро) бордовое облако (туман).
Вот еще один ряд коробок перекочевал в темноту. Счастливой красоте самое место в темноте. А турок не торопится. Ну и к чему мне он? Он же не станет мне помогать – это не дело для гордого потомка янычар. Станет меня развлекать разговором на ломаном языке с акцентом? Или таращиться под руку, ожидая, что развлекать разговором стану его я? Да пошел бы он отсюда куда подальше!
За рядами легких, но больших коробок оказались действительно какие-то вязанки хвороста. Это те самые ивовые прутья, о которых говорил мастер. Около полутора метров в длину прутья толщиной с палец были собраны в снопы, перевязанные множеством веревочек. СКАЧАТЬ