– Как и у миллионов других женщин… кстати где он?
– Кто?
– Ну, отнявший надежду, мой отец?
– Откуда мне знать? – равнодушно пожала плечами мать. – Можешь позвонить в его пресс-службу.
Это было сказано совершенно без злобы, с долей иронии, и Зоя отметила, что у ее матери не осталось даже обиды на мужа, которого уже смело можно было называть бывшим, настолько они стали чужими друг другу. Сама Зоя тоже иногда ограничивалась лишь парой фраз с семьей за весь день, но это ее совершенно не расстраивало, она отчетливо понимала, что никакое родительское тепло или поддержка ей и не нужны. Они оказались семьей чужих людей, строящих свои отношения на взаимовежливости и расчете.
Зоя поднялась с дивана.
– Ну ладно, я к себе. Завтра важный зачет, надо готовиться.
– Не помню, я спросила, как у тебя дела в университете?
– Все нормально, мам, – улыбнулась Зоя. – Когда я решу бросить учебу и уйти в полярники, я тебе обязательно сообщу.
– Ну да, ну да… – пробормотала мать, провожая взглядом Зою, которая уже поднималась к себе.
Комната Зои, как и спальни родителей, находилась на втором этаже. Она, казалось, совершенно не изменилась за двадцать лет, те же оранжевые шторы, стены, отделанные венецианской штукатуркой, картины. В ее голове сохранились воспоминания детства, когда они переехали в этот дом, ей было что-то около пяти. Мама возмущалась, что в доме нет картин, и она не может пригласить гостей. Как это дом без картин, как будто они не люди. Сейчас уже никто не бежит покупать картины, как только вселяется в новый дом, это пережиток прошлого, как и мамины яркие платья, бирюзовые и красные, с дивными шляпками. А картины все же висят.
Девушка упала на кровать и взяла телефон. Ее одолевало некоторое сомнение, стоит ли звонить Бобу. Сегодняшняя встреча с той милой брюнеткой на самом деле Зою очень обрадовала. Отец очередной раз убедил ее в своей паранойе, что все вокруг завязано на его работе в министерстве.
– Господи, – прошептала Зоя, – он просто не понимает даже, каким ничтожеством я себя чувствовала. Уродиной, неудачницей…
Так как в комнате никого не было, то ее слова, вероятно, в действительности были адресованы Богу.
Отбросив сомнения, она решила все–таки позвонить Бобу, ведь, в конце концов, было просто некрасиво вот так исчезнуть. Она набрала Боба, но услышав его голос в трубке, впала в ступор, понимая, что забыла придумать, что будет говорить.
– Боб, привет. Я извиняюсь, что не отвечала на твои звонки. Ты ведь звонил, помнишь?
СКАЧАТЬ