Флегонт, Февруса и другие. Василий Иванович Аксёнов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ при этом только небом и штурвалом не клянётся: на берегу, за несколько минут до старта, с уже накачанной и спущенной на воду лодкой, по стопке, мол, по две ли за удачу – чтобы была она, капризная, проверено, а то не будет, – после уж, вечером, с устатку, под комариный звон и под горячую уху и литр можно одолеть, можно и больше, как пойдёт, обычно катится, как шарик масленый, а не идёт, – и комаров вскоре замечать перестаёшь, будто их нет, прохладу ночи чувствовать – к утру нормально высыпаешься. Солнце взошло, в глаза нам посмотрело, мы – как стекло. Куда уж лучше. Чаю попил, уху холодную – уже не жидкую, желе – доел, да и рыбачь себе, хоть зарыбачься.

      Не получается по уговору.

      Ладно. Сегодня нам не удить – спроси меня, скрывать не стану, прямо сейчас за дело взялся бы, но ситуация не та, не я хозяин положения – и не крутиться с окосевшим рулевым на утлом судне по реке, нам не знакомой. А завтра…

      Завтра будет завтра.

      – Вот, – чуть не кричит он, Пётр Николаевич, – и приземлились.

      – Слава богу, – и я чуть не кричу.

      Слегка оглохли от поездки.

      Молчим. Слушаем – в ушах ещё гудит мотор, – когда утихнет.

      Вскоре:

      – Слава богу. Это… оно… не по шуге, канешна, не предзимье, – глядя вниз, на днище лодки, бурчит в рыжую бороду, будто не нам, а сам себе, Трофим. Весь путь до этого он был безмолвен, как будто в рот воды набрал. И наберёшь, не удивительно, в такой-то ливень, – то простудились бы… дак чё, оно – канешна.

      – Ага. И к бабке не ходи, – соглашается с ним не в меру подобревший Пётр Николаевич. – Пришлось бы табариться, разжигать костёр – чтоб просушиться. А то и ночевать… под ёлкой или пихтой.

      – Не привыкать, – говорю я, глядя на друга.

      – Да уж, – говорит Пётр Николаевич, отворачиваясь от моего взгляда.

      – Лучше под кедром, – говорю я.

      – Или под кедром… тоже хорошо, – говорит Пётр Николаевич.

      – Только не под ольхой, не под талиной…

      – Лутше в избе, под одеялом, – говорит Трофим, будто из книжки по слогам читает. – Сичас-то ладно, не октябирь…

      – Не октябрь, – опять соглашается Пётр Николаевич с неразговорчивым, как мы за столь короткое знакомство выяснить успели, – слово из таких, как говорится, щипцами по буквам вытягивать надо, – малоречивым родственником.

      – Нынче и жаловаться грех, пока без заморозков, хоть и август, – говорю.

      – Скоро осень, за окнами август, – вдохновенно пропел Пётр Николаевич. – За окном потемнели кусты… – В глазах его любовь – и к нам, и к миру. Добрый, добрый.

      – Август, – подтвердил Трофим, оглядев медленно сначала голубое небо, а затем отражающий небо широкий плёс и сверкающие радужным бисером после дождя на солнце окрестности. – Июль по-старому… третья декада.

      – Да, – сказал Пётр Николаевич. – Точно. По-старому ещё июль.

      – А СКАЧАТЬ