Мистика, да и только!. Владимир Маталасов

Чтение книги онлайн.

      – А телевидение будет? – тут же вопрошает по заведённому обычаю Александропулос.

      – Будет! – отвечаю.

      – Тогда мы идём к вам! – заключает Конфуций.

      На огонёк заглянули и Черноклюев Алтын Зигзагович с Тенорро эль Бассо. Вот, пожалуй, и вся честная компания хрычеобразной интеллигенции собралась. Каждый сел, где стоял. Демократия! Своды комнаты тихо гудели, как не потревоженный улей. Воздух в помещении был спирально закручен. Окна пришлось распахнуть настежь.

      Обычно я располагаюсь в центре публикума, в кресле-вертушке, и кручусь как бяка в проруби. По этому поводу некоторые злопыхатели не прочь и позубоскалить, и позлословить.

      Черноклюев Алтын Зигзагович тайно влюблён в Леночку Восьмиглазову. Все об этом знают. Умостившись в углу, он рисует пастелью на небольшом фанерном листе её портрет. Она делает вид, что не замечает этого, поэтому вся фигура её в этот момент выражает борьбу и решимость. При этом она, незаметно для всех, открыла беглый огонь глазами в сторону Розарио. Тот посмотрел на неё, как кот на сметану, хрюкнул от удовольствия, и облизнулся.

      Подобные инсинуации Сысой Диомидович Долбоёжкин-Прилюбодеев не приветствует: пенсионеры, а такое отчебучивают. Нехорошо! Как бывший партийный чиновник среднего звена, держит себя со всеми подчёркнуто вежливо, но не подпускает к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки. А если кто-то и начинает фамильярничать, по его мнению, того он резко осаживает, бросая ему в лицо: «Я вам ни брат, ни сват, и даже ни тёща!» Это – как бы мягче выразиться, – чуркоподобный индивидуум. Всей его конституции присущи строгие прямолинейные формы как по вертикали, так и по горизонтали. Некоторые недоброжелатели злословят в его адрес. Мол, рос, рос по служебной линии и, смотрите, пожалуйста! Какой из маленького винтика большой болт получился. Он всегда всем недоволен, от чего получает большое удовольствие.

      Заглянула на секундочку соседка по лестничной площадке – пожилая девушка с иерусалимским лицом, – Дульсинея Тамбовская, да так и осталась. В обществе она ищет успокоения души. Её сто первый гражданский супруг Морфей Беспробудный, воскликнув: «Жди меня и я вернусь!», навсегда исчез из поля зрения в неизвестном направлении, прихватив с собой всё столовое серебро и золотые украшения. На подобные действия Дульсинея отвечала словами: «Нас мало, но мы в тельняшках!» и тут же с треском рванула на своей груди расписную, цветастую блузку.

      – Какова, а? – негромко вымолвил про себя Карл. – Ну, просто симпатин!

      – Вертихлюндия! Ни кожи ни рожи, ни передней заслонки, ни задней воронки! – возмутилась Клара, от чуткого слуха которой ничто не могло ускользнуть. В глазах её сверкнули искорки ревности. – Ты что, знаком с ней?