Вышли из леса две медведицы. Меир Шалев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и ты захочешь покончить с собой.

      Потрясенный Маслина приоткрыл рот – может быть даже намереваясь сказать, что он видел нечто совершенно иное, но Зеев Тавори опередил его. Он поднял ружье одной рукой, поднес дуло к шее Ицхака, точно под подбородком, и немного приподнял его так, чтобы глаза Маслины уже не могли уклониться от его взгляда.

      – «При словах двух свидетелей состоится дело», – процитировал он[28]. – Если мы оба будем свидетельствовать одинаково, ты получишь от меня в подарок корову, точно такую же, как мою, голландскую первородку, беременную от первоклассного голландского быка. Но если ты расскажешь другое, ты тоже умрешь такой смертью. Здесь уже покончили с собой трое – прибавится еще один.

      Ицхак хотел было сказать, что покончили с собой только двое, но его тело оказалось разумнее головы – оно застыло в молчании.

      А сейчас небольшое, но необходимое разъяснение. Когда Ицхак Маслина был молодым парнем в Тверии, он каждое лето работал, как уже было сказано, в лавке отца Розы – той девушки, которой позже предстояло стать его женой. Вначале он занимался погрузкой и доставкой товаров, потом – их сортировкой и укладкой, а под конец даже счетоводством, но главное – он был занят мыслями о дочке своего хозяина.

      В Тверии Розу прозвали Зубастой, потому что в детстве на месте выпавших молочных зубов у нее выросли два огромных резца, которые не позволяли ей как следует закрыть рот, из-за чего лицо ее постоянно сохраняло слегка насмешливое выражение. Но когда она выросла, в городе начали говорить не только о «зубах Розы», но и об «остальной Розе», потому что все остальное в ней, если не считать этих зубов, превратилось в симпатичную девушку с изящными движениями, длинными ногами и цветущим, красивым телом.

      Однажды, когда Ицхак Маслина зашел на склад ее отца, Зубастая Роза, стоявшая на раздвижной лестнице, попросила его подать ей с пола пакет. Подняв пакет, он поднял также и глаза и увидел над собой схождение ее бедер. С тех пор каждый раз, как он видел ее, он снова видел ту же картину, и много лет спустя, когда она уже была его женой и он уже не мог выносить ее речь, и ее присутствие, и ее зубы, он по-прежнему ощущал желание к «остальной Розе». Стоило ему вызвать в памяти тот день и ту лестницу, как беглая встреча с ее бедрами снова возвращалась к его глазам.

      Но вернусь к счетам, которыми он занимался в лавке ее отца. Их он тоже не забыл и даже сейчас, спустя много лет, все еще мог хорошо, и быстро, и точно подсчитать в уме свою прибыль и свой убыток. И поэтому он мгновенно понял смысл слов Зеева Тавори. А леденящее душу прикосновение ружья к подбородку ускорило его расчеты в несколько раз.

      Он отступил на шаг и сказал:

      – Самоубийство – со всех точек зрения дело плохое, корова, напротив, дело хорошее, а беременная голландская первотелка – это совсем хорошо.

      – И его сапоги ты тоже можешь взять, – снисходительно разрешил Зеев Тавори. – На меня они все равно не налезут.

      – Но что СКАЧАТЬ