Судоходство в пролет. Алексей Смирнов

Чтение книги онлайн.

      В вестибюле приготовили угощение: сосиски в тесте, похожие на мужские гениталии на выходе из проруби. Был и женский аналог: разноцветная пицца во всем многообразии болезнетворной флоры и фауны.

      Вышел оттуда под музыку «Я с детства рос в трущобах городских».

      Снова о хорроре

      Посмотрел я отечественный хоррор под названием «Мертвые дочери».

      Не помню, писал ли я о разнице между американским и русским хоррором. Если да, то вот хороший повод повторить.

      В американском хорроре все было бы замечательно и славно, когда бы не вот этот, который явился, приполз, прилетел, вылупился, народился. Но вот его раздавили, сожгли и взорвали; все обнимаются, и едет полиция.

      Полиция всегда приезжает в конце, когда она уже никому не нужна. Это означает, что отныне, раз уж полиция, все будет хорошо.

      В русском хорроре героям настолько тошно, что любая потусторонняя срань для них развлечение, и смерть тоже развлечение, какие-никакие эмоции.

      И, конечно, никакая милиция в конце не приезжает. Это было бы просто смешно, если бы в конце приехала милиция.

      Тогда бы и начался настоящий хоррор.

      В отечественных триллерах милиция всегда приезжает в начале, но дальше показывают сплошную неправду, поэтому хоррор на нашей почве не процветает.

      Одинокая птица

      Как печален и даже скорбен этот мир.

      Смотрел в окно.

      Пустынный двор, серые лужи, серое небо, холодная грязь.

      И кричащее разноцветное пятно по центру.

      Я присмотрелся: рекламный мужчина. На скамейке лежит что-то непонятное. Но вот он постоял, начал одеваться, и стало понятно. Это был костюм огромной сороки-белобоки. Втиснулся в туловище с хвостом. Надел голову со здоровенным желтым клювом и в желтой соломенной шляпе.

      Бия крылами и озираясь клювом, побрел. Что-то предлагать. Что он может предложить?

      Гнездовье

      Снова человек, переодетый сорокой.

      Ему очень хорошо в моем дворе, и скоро он совьет здесь гнездо.

      Он приходит теперь ежедневно, как к себе домой, снимает сорочье туловище, снимает сорочью голову в шляпе. Остается стоять в исполинских красно-синих лапах.

      Окрестный люд привыкает, смелеет, подтягивается. Сорока приветлива и вся сияет. Сейчас она вступила в диалог с местным алкоголиком, который вызывает во мне хроническое изумление. Зимой и летом в шапочке и пальто, этот седовислоусый человек прохаживается по двору и спрашивает денег на боярышник. Я не понимаю, когда же он пьет и лежит пьяный, ведь он весь день на ногах. По всем законам физиологии он давно должен был умереть, но почему-то живет.

      Интересно, кем ему представляется сорока. Считает ли он, что она на самом деле, или думает что она ему кажется и пусть себе шароебится, как это делают остальные галлюцинации? Или она органично вплетается в череду его полусновидческих образов?

      Они беседуют. Алкоголик держится уважительно, СКАЧАТЬ