– На днях был в Столице, смотрел в архиве ряд дел. Во всех этих делах: доказанность сводилась к косвенным уликам и первичному признанию, от которого все эти злодеи отказывались в суде, а в итоге – 4 расстрела, 7 пожизненных приговоров.
– И что?!
– В этом деле – двенадцатое преступление с одним почерком. Двенадцать преступлений за двенадцать лет с идентичным почерком. Ты должен знать –они были громкими: Хортицкий маньяк, Столичный душитель, Малосельский насильник, Тверской могильщик, ну и менее громкие – Саватов, Карасов, Марьев…
– Это же абсолютно не связанные друг с другом дела! Ни жертвы, ни фигуранты никак не пересекаются!
– А может и пересекаются. Просто мы пока не знаем как. Но почерк то не врет, почерк то один.
– То есть ты хочешь сказать, что у нас во Второпрестольной дюжину лет назад выросло тайное общество насильников-убийц? Это бред.
– Вот поэтому то и нужна правда от 34-го.
– Ты ж ее видел на лице Шамалина.
– Я видел то, что он считает правдой. Или то, что ему позволили считать правдой.
– Вам в Сыскных Академиях теперь и ясновидение преподают? И умение строить необоснованные гипотезы?
– Не – гипотезы это моя фишка. А в Академиях нам гипноз преподают, но об этом тссс! – сыскарь бросил взгляд на часы, врезанные прямо в его деревянный протез его левой кисти: времени прошло достаточно, чтобы арестанта вернули в комнату для допроса… и чтобы снотворное в вине, врученном адвокату, подействовало. Аквилла ухмыльнулся, взглянув на опера, одел темные очки, надел вместо служебного кителя гражданский пиджак, прилепил накладные усы и, не прощаясь, ушел из части.
***
Сыскарь зашел в комнату для допроса. Как он и ожидал – адвокат мирно спал на столе, рядом с ним сидел 34-ый. Тот взглянул на Аквиллу, не узнав в нем человека, который недавно его допрашивал (не зря его лицом к стене ставили). Шамалин спросил:
– Кто вы?
На что сыскарь уверенным солидным голосом ответил:
– Я специалист по психологии, которого вызвал сыскарь для продолжения допроса. Позвольте поздороваться с вами.
И Аквилла снял и положил в карман очки, сделал несколько твердых шагов к арестанту, начав тянуть к нему руку за пару шагов до нужной дистанции, при этом он громко назвал первое пришедшее ему на ум имя:
– Искандер Акопян.
Арестант автоматически встал со стула и потянулся в ответ пожать руку, но Аквилла внезапно сделал еще шаг и оказался слева от Шамалина, правой рукой он схватил его правое предплечье и рявкнул на него:
– Спите!
СКАЧАТЬ