и второго пацана ночью подняли и крепко избили… Артура приволокли днём. Ноги привязали к пикапу и волоком во двор, значит… Мы уже не в горах были. Сидим во дворе, там весь пол глиняный, как будто в доме, а не на улице. Каждого привязали за одну руку к столбу. В горах-то холодно, а здесь другое дело. Там деревья росли, как в саду, а нас на самый солнцепёк усадили. Наверное, думали, что мы намёрзлись. Артура метрах в пяти от нас за ноги на дерево подвесили. В тени. Он долго дёргался. Второй-то смеяться начал, а мне совсем не смешно стало. Погано на душе. Может, если бы на пару дёрнули, то смогли бы и удрать. Ты как думаешь, Паха? Я Артура подставил? Как по-твоему? – Увидев, что Коробов кивнул, обрадовался, явно истолковав ничего незначащий кивок в свою пользу. – Вот и я думаю, что не должен был он на меня обидеться. Втихую, получается, смотался. В одиночку далеко не уйдёшь. Теперь Артур это знает. Да! Старшина приходил, трубу мою приносил. Только на фига мне там этот инструмент? Духи старшину не заметили. Иначе его бы тоже привязали. А трубу, наверное, забрали себе. Сам знаешь, у них медь и бронза – самый ходовой товар. Не помню, как там дальше было. Помню, что приехал за мной тот самый афганец, который здесь у нас, значит, за старшего. Артура уже с дерева давно сняли. Этот мужик долго на нас смотрел. Потом в меня пальцем ткнул и деньги хозяину отсчитал. Отслюнявил. У него толстая пачка афошек была. Без слюней никак не отсчитать. Давай, Паха, я тебе воды дам? А то ты бледный какой-то, – дождавшись, когда товарищ напьётся, продолжил как ни в чём не бывало, – Здесь, в принципе, нормально. Если бы не били. Впервой, когда меня отсюда вытащили, я подсчитал, что нас, шурави, советских, значит, шесть человек. Все бородатые, худые. А воняет от них, как от козлов. Духи платками морды заворачивают, чтобы запах отбить. В тот день нас на реку вывезли. Она где-то недалеко. Езды минут пять. Не больше. И дорога накатанная. Мы помылись и постирались. Охранники нам даже кусок мыла один на всех дали. Наше мыло. Хозяйственное. Потом назад привезли и построили. Духов человек шесть всего. Все с калашами. Но стволы не советские. Я таких раньше не видал. С рукоятками под стволами. Подходит к нам мужик в чёрном. Всё чёрное, только чалма у него на башке белая. И борода белая. Седая, то есть. Улыбается ласково, а глаза злые. Сверлючие такие… Что-то там сказал и книгу к нам протягивает. Тоже чёрную, но с золотыми закорючками на обложке. Я хотел было взять, посмотреть, что за книга. А тут один из наших, взял, дурак, и пнул её ногой. Будто это не книга, а футбольный мяч. Спутал, видать. Его охранники схватили, одежду сорвали и ножом, чуть короче сабли, по животу. Перевернули вниз животом и тряхнули, чтобы кишки вывалились. Орал он громко. До сих пор во сне снится, как он на солнце корчится и орёт. А нас избили и по ямам рассовали. С тех пор мне кажется, что вокруг меня что-то не так. Особенно, когда мне этого афганца сбросили. Тебя-то они по-человечески, на верёвке опустили. А его прям сбросили. Как мешок. Он и прожил недолго. Его первые дни часто наверх поднимали. Отму**ют, и снова сюда. Потом перестали. Только он всё равно помер. Ты спал, когда его
СКАЧАТЬ
