Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии. Джеффри Кейн

Чтение книги онлайн.

      У каждого из уйгуров, с которыми я побеседовал с 2017 по 2020 год, полиция забрала – и, возможно, вывезла в лагеря – как минимум двух членов семьи и троих друзей. Об их дальнейшей судьбе зачастую ничего не было известно. Примерно треть от числа моих собеседников сообщили, что стали единственными в своих семьях, кому удалось спастись.

      В 2017 году Китай приступил к строительству системы из не менее 260 концентрационных лагерей по всему Синьцзяну – так называемых центров профессионального образования и подготовки, а кроме того, начал перепрофилировать в лагеря средние школы, гимназии и здания государственных учреждений. Власти заявляли, что люди отправлялись в эти центры добровольно и могли покинуть их в любой момент. В лагерях «гости» получали такие профессиональные навыки, как, например, изготовление обуви и одежды, изучали китайский язык, а также проходили курсы «деэкстремизации», на которых учились «не быть террористами».

      Однако реальное назначение лагерей было гораздо более зловещим. Китай не рассматривал их как часть системы уголовного правосудия. Ни одному человеку, которого в них удерживали, не предъявляли обвинений в совершении какого-либо преступления. В лагерях применялись самые страшные методики и технологии синьцзянской полиции – заключительный аккорд эскалации паранойи и контроля над жизнью каждого жителя страны. Режиму было недостаточно вести слежку за своим народом. Он хотел пойти дальше: очистить их мысли, «вылечить, избавить их мозг от вируса и восстановить здоровое сознание». Подобными медицинскими формулировками пестрели речи чиновников, сообщения государственных СМИ и тексты слитых документов.

      Во внутренние правительственные документы попали слова Чэнь Цюаньго, главы компартии Синьцзяна, призывавшего «устроить облаву на всех, кого следует». В феврале 2017 года он произнес речь на городской площади в Урумчи, в которой приказал тысячам выстроившихся перед ним полицейских и военнослужащих приготовиться к «сокрушительному и беспощадному наступлению».

      В конце 2016‐го и 2017-м году, на раннем этапе внедрения программы перевоспитания, уйгурам, казахам и представителям других, преимущественно мусульманских, этнических меньшинств Синьцзяна предлагалось самим прибывать в полицейские участки. Или же к ним приходили ночью, надевали на головы мешки и увозили в лагеря на заднем сиденье полицейской машины. Множество бывших арестантов рассказывали мне, что полицейские обещали продержать их в заключении десять дней, максимум несколько недель, пока они будут посещать «уроки перевоспитания». Как только они «окончат курс», их отпустят.

      Вместо этого они были вынуждены оставаться в лагерях месяцами, а зачастую и годами, обвиненные в вынашивании экстремистских и террористических мыслей. Заключенных перебрасывали из одного лагеря в другой, по-видимому, без всякой системы. В конечном счете их освобождали, когда лагеря слишком переполнялись. СКАЧАТЬ