Повседневная жизнь советских писателей от оттепели до перестройки. Александр Васькин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ценностей и уклада жизни. Александр Солженицын предлагал свое название – «нравственники», подразумевая под этим борьбу за возрождение традиционной нравственности без какого-либо угождения политическому режиму.

      «Во второй половине 1970-х было принято решение канонизировать деревенскую прозу. Принято, как я полагаю, не вдруг, а в позиционных боях между Отделом пропаганды ЦК КПСС, где со времен А. Н. Яковлева окопались прогрессисты, ко всему национальному относившиеся с подозрением, и Отделом культуры, симпатизировавшим как раз тем, в чьих книгах был русский дух и Русью пахло, – вспоминает критик Сергей Чупринин. – Так оно и пошло. Деревенщики спустя малый срок выпустили по двух-, трехтомнику, а позже и по собранию сочинений, получили кто Героя Соц. Труда, кто орден Ленина, вошли в вузовские обязательные программы и рекомендательные школьные. Всё – по заслугам»¹⁰. Но далеко не всех авторов деревенской прозы можно назвать «деревенщиками», ибо многие проявили себя и в других литературных направлениях. Может быть, по этой причине некоторых наградами все же обделили, зато вниманием цензуры не обидели.

      Вместе с Фёдором Абрамовым к деревенской прозе часто относят произведения Александра Солженицына («Матрёнин двор», 1963^[2]), Владимира Тендрякова («Не ко двору», 1954), Сергея Залыгина («На Иртыше», 1964), Бориса Можаева («Из жизни Фёдора Кузькина», 1968; «Мужики и бабы», 1976), Валентина Распутина («Последний срок», 1970; «Прощание с Матёрой», 1976), Владимира Солоухина («Владимирские просёлки», 1958), Василия Белова («Привычное дело», 1966), Виктора Астафьева («Последний поклон», 1968; «Царь-рыба», 1976), Василия Шукшина (в основном рассказы), Евгения Носова («Усвятские шлемоносцы», 1977), Владимира Крупина («Живая вода», 1980)… Многие произведения деревенской прозы впервые увидели свет в издательстве «Молодая гвардия».

      У подписавших нелицеприятное письмо в «Правде» коллег Фёдора Абрамова имелись свои веские причины согласиться с поступившим к ним предложением. Кто-то руководствовался карьерными соображениями, кто-то искренно ненавидел Солженицына и Сахарова, а иные просто боялись (у одного писателя от страха даже открылась застарелая язва). Опасаться было чего. Санкции к несогласным могли быть суровыми. Как справедливо выразился биограф писателя Олег Трушин, отказ от подписания – это не что иное, «как еще один осознанный абрамовский акт самосожжения, говорящий о нежелании быть чиновничьей марионеткой. И не в этом ли абрамовском поступке сокрыта разгадка его последующего октябрьского завещания? Абрамов вряд ли надеялся на то, что ему сойдет с рук этот поступок, вот и подстраховался на всякий случай, отправляясь в дальнюю заграничную поездку, в которой могло случиться все что угодно»¹¹. Речь идет о завещании, которое нестарый еще литератор (1920 года рождения) вдруг составил перед поездкой в Великобританию в 1973 году за себя и за жену.

      Расплата за то, что у Фёдора Абрамова нашлось другое мнение, последовала скоро и оказалась не СКАЧАТЬ