Бела + Макс. Новогодний роман. Игорь Кочкин

Чтение книги онлайн.

      Первая моя скорая была (для меня, для жены, для всех) как гром среди ясного неба. Как следствие без причины.

      Сколько себя помню, все обращения к врачам я мог бы сосчитать на пальцах одной руки. Что касается скорых, которые ассоциировались не иначе как связанные с чем-то неотвратимым, смертельно опасным, когда без помощи (без помощи моментальной) не обойтись, когда счёт идёт на минуты, на секунды, об этом и речи быть не могло.

      На деле оказалось, что скорая – это нечто более прозаичное и обыденное, чем представлялось.

      «Примчалась» она, эта самая первая моя скорая помощь, минут через 40–50 после вызова. И вошли, не особенно спеша, три вялых человекообразных здоровяка в белых халатах и принялись, долго не рассуждая, делать мне кардиограмму. Я попросил немедленного, скорого укола. Флегматичная команда скорой указала мне на постель: истерик устраивать не надо, лежать смирно.

      Я понял: то, что происходит со мной, никого особенно не волнует. Тебе могут (протокольно) соболезновать. Тебя могут успокаивать. Но проникнуться тем, что (без протокола) испытываешь ты, когда начинаешь сознавать: ёще немного, и тебе каюк (и самое время отправляться в морг, чтобы патологоанатомы (косметологи) сделали тебя покрасивше перед кремацией или преданием земле, на пару метров вниз, чтобы ферментация шла как надо и для кладбищенских червяков – корм) – это из области фантастики. Такое можно увидеть разве что в кино. В жизни всё иначе.

      Начало приступа было мгновенным: вот у человека было всё в порядке, а стало… Не знаю, зафиксировал ли я в памяти эти первые секунды приступа или они обросли домыслами позже, но сейчас они вспоминаются только так: что-то, помимо моей воли, омерзительное начинает шевелиться (у меня) внутри, и следом – весь организм начинает идти вразнос: не хватает кислорода, мышечная скованность охватывает всё тело, а пульс всё увеличивается и увеличивается. Что же это такое творится?

      Я тогда так и спросил:

      – Что же это такое со мной творится?

      – Лежите тихо, – приказали мне (тоном ультиматума).

      А лента кардиограммы всё выползала из-под самописца и выползала, и этому не видно было конца.

      – Лежать тихо? – спросил я.

      – Лежите тихо!

      Через временной отрезок, равный вечности, мне сделали (наконец-то) укол. Укол какого-то папаверина с каким-то дибазолом. И пояснили, что «укол уколом, а обследоваться в стационаре не помешало бы». Потом трое в белых халатах так же вяло, как и пришли, направились к двери.

      – Дело в шляпе? – остановила их жена.

      Один из троих – тот, кто, по-видимому, был врачом, – СКАЧАТЬ