Дети. Теперь я понимаю, что это был первый звоночек. Как-то вечером, после бокала шампанского, она заявила, что не хочет детей. Не видит в них смысла. Жить нужно для себя, жизнь одна, глупо ее разменивать на жертвенность, не понятно во имя кого. «Маленькая она еще, – подумал тогда я, – нужно время, чтобы она поняла – как это здорово».
Через два месяца знакомства мы научились жить с нашей страстью. Наконец, поверили, что она никуда не улетучится в одночасье, что родник не иссякнет и жажда не пропадет. Появилось время для разговоров. Она начала расспрашивать про работу, про родителей… это было началом конца.
– Леша, а кем ты работаешь? Я никогда не видела тебя в костюме. Ты айтишник?
– Строителем, – улыбнулся я, не подозревая подвоха, – монтажник высотных конструкций. Почти альпинист. Интересная работа, да? Кто-то в горы лазит, и платит за это деньги. А мне платят за то, что лазаю я.
Катя слегка нахмурилась.
– Наверно, это такая эксклюзивная специальность, да? Мало кому хочется рисковать жизнью, – сказала она.
– Да не то чтобы, – я пожал плечами, – желающих всегда больше, чем есть рабочих мест. Приходится конкурировать. Зарабатывать репутацию.
– Репутация – это хорошо, – улыбнулась она, – а то я боялась, что ты какой-нибудь тренер из фитнеса. Или стриптизер.
Тогда я немного растерялся. Не мог сообразить – что плохого в том, чтобы быть фитнес-тренером? Как только перебрался в Москву, я хотел устроиться на эту должность. Но не хватило образования – в приличных местах требовали корочки. А в неприличных платили слишком мало. Можно было пойти учиться – но у меня не было ни времени, ни сбережений. Поначалу, первые два месяца, я проработал барменом. Деньги не плохие – но постоянно сбитый суточный ритм, и неприятные настойчивые предложения заставили меня быстро уйти. Стриптизер из меня бы точно не получился – теряюсь на публике. Из-за этого даже не смог нормально участвовать в соревнованиях по воркауту. Во дворе крутил любые элементы, без проблем, а на глазах у жюри безбожно лажал.
– Что плохого в том, чтобы быть фитнес тренером? – Я все-же задал этот вопрос после долгой паузы.
Катя удивленно приподняла бровь.
– А что хорошего? – Сказала она, – они спят со всеми подряд клиентками, ты в курсе? Да и клиентами, если надо. Среди них половина – геи.
Мне стало обидно за тренеров.
– Вовсе нет, – сказал я, – кто тебе такое сказал?
Тогда мы первый раз поругались.
Я вздохнул, еще раз проверил страховку, и запустил двигатель люльки. Платформа дернулась, и начала долгий и нудный подъем. Можно было воспользоваться более быстрым техническим лифтом – но зачем, если инспекционную люльку никто не собирался СКАЧАТЬ