Однова живем…. Тамара Кириллова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ по всей стране… Из-за закрытой двери слышались крики, мат, стуки кулаков об стол. Редко кто, будь то мужик или баба, выскакивали из горницы без слез. Всем в пример ставили некоего Ферапонта Головатого из соседней области, он до войны продавал мёд и дал сумму, которой хватило на постройку целого танка.

      А еще один заготовитель с навек перекошенным ненавистью к людям лицом собственноручно отсадил у дедова тулупа весь низ, да почему-то неровно. Это был последний тулуп, один на

      всех, другие два отобрали ещё раньше. И дед, и мама Натаня умоляли его оставить тулуп, но их слезы не помогли. Разумеется, никаких квитанций не давали. Все прекрасно знали, как наживались на таких поборах эти недочеловеки, облечённые неограниченной властью военного времени.

      В одном из наших учебников была картина кого-то из передвижников «За недоимки». На картинке было нарисовано, как барский приказчик уводит у крестьян корову. Я спросила у мамы, в чём разница между царским временем и теперешним. Мать побелела.

      – Кто тебя этому научил?

      – Никто не научил, вчера сама видела, как тулуп отбирали.

      – Ишь ведь что удумала, пропастная! Да ты понимаешь, что ты нас всех загубишь?!

      И она побежала в коровник к маме Натане. Я поняла по лицу мамы Натани, когда она пришла с подойником, что она всё знает и, улучив минуту, когда матери не было, подошла к маме Натане.

      – Мама Натаня, так какая разница?

      – Дочка, разницы никакой. Только раньше царь царём назывался, а теперь его вождём кличут. Прежний царь русский был, у него жалости к людям чуть поболе было, чем у этого грузина. Восточные люди – жестокие люди. Только тебе, дочка, об этом рано голову ломать. А если скажешь ещё где-нибудь такое, то и мамку и меня в тюрьму посадят, а то и расстреляют. Поняла?

      – Поняла… Мама Натаня, значит, и Семёновну поэтому петь нельзя?

      – Ну, смотря какую.

      – Ну, вот эту:

      «Ах, Семёновну

      Все поют, поют,

      А за Семёновну

      Десять лет дают».

      – Лучше не петь.

      – А зачем же ты на ухо дяде Боре пела, я слышала?

      – Да тоже по дурости. Чужих рядом не было, маленько выпили, как тут не попеть.

      Но был среди уполномоченных по заготовкам один полковник, которого ирония судьбы занесла после ранения на эту собачью должность, но в котором обстоятельства не уничтожили человека и человеческую совестливость. Про него рассказывали, что он потерял в блокадном Ленинграде всю семью. Он убеждал колхозников тихим, совестливым голосом, и люди несли последнее.

      О маме он сказал:

      – Побольше бы таких женщин, такая удивительная.

      Счетовод по прозвищу Кочучиха хохотала громоподобно:

      – Эй, чёрт, в тебя влюбился полковник наш!

      Много позже мама как-то призналась мне:

      – Он ведь предлагал мне развестись СКАЧАТЬ