История Украины. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ пространстве от Карпат до Дона и от Ладоги до „Русского моря“». Границы ее, соответственно, якобы охватывали «сумму племенных территорий всех восточнославянских племен, исходя из тезиса летописца, что «словеньскый язык и рускый – одно есть”». Однако именно это летописное определение заставляет с сомнением отнестись к тезису о том, что это была собственно восточнославянская территория. Анализируя «Список русских городов дальних и ближних» (1375–1381). М. Н. Тихомиров обратил внимание, что к числу «русских» в нем отнесены, помимо собственно восточнославянских, также города болгарские, валашские, польские и литовские. Это заставило исследователя прийти к выводу: «в основу определения того, что́ считать русскими городами, был положен принцип языка». Это подтверждается и другим свидетельством источника, что «болгаре, басани, словяне, сербяне, Русь – во всех сих един язык». Этот-то язык, судя по всему, и назывался «русским». Речь, очевидно, идет о литературном (книжно-письменном) языке, который в современной славистике принято называть церковно-славянским (или староболгарским). Уже само его условное название показывает, что он был непосредственно связан с конфессиональной общностью: именно на него свв. Кириллом и Мефодием были «переложены» книги Священного Писания, именно на нем написаны богослужебные и богословские тексты. Так что летописное прилагательное «русский» вполне может соответствовать не собственно этническому, а этноконфессиональному определению, близкому к тому, что сейчас именуется термином «православный».

      Это позволяет дать нетрадиционное определение «широкого» значения словосочетания «Русская земля»: все территории, на которых христианская служба ведется на славянском языке.

      Такое понимание определения «русьский» существенно изменяет восприятие текстов, в которых оно встречается.

      Так, знаменитые слова Олега, которые он якобы произнес, когда захватил Киев («Се буди мати городом русьским»), обычно понмаются как определение Киева столицей нового государства. Между тем, это высказывание летописца (а в данном случае мы слышим именно его голос, а не Олега) имеет выраженную эсхатологическую окраску. Киев здесь явно отождествляется с Новым Иерусалимом. Он не просто называется столицей Руси, а центром православного, богоспасаемого мира. Недаром в тексте «Голубиной книги», восходящей к домонгольскому времени, об Иерусалиме – прообразе Киева – говорится: «тут у нас середа земли». Как тут не вспомнить о словах того же летописца, вложенные им в уста князя Святослава Игоревича, мечтавшего перенести столицу из Киева в Переяславец на Дунае: «то есть середа земли моей». Несмотря на, казалось бы, далекую параллель, такая ассоциация имеет право на существование. Так что, эти летописные рассказы оказываются связанными общей идеей: мыслью о постепенном переходе центра Русской земли в Киев. Когда же сформировалась эта идея, которую вполне можно охарактеризовать как основу государственной идеологии Древней Руси?

СКАЧАТЬ