Честь имею. Валентин Пикуль

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сражался за Францию при Седане; раненный в битве, я сумел переплыть реку и тем спасся от германского плена… Сейчас я лишь частное лицо, – уныло признался Петр, – но в Сербии неспокойно, народ не выносит Обреновичей, многое может перемениться!

      Именно в этом доме на Неве я встретил женщину ослепительной красоты, которую запечатлел на своем портрете Константин Маковский; маэстро окружил свою бесподобную натуру старинной бронзой, эффектно бросил на колени красавицы шкуру леопарда.

      Для женщин ее круга эмансипация, о которой так рьяно хлопотали курсистки-бестужевки, казалась уже лишней – она была уже достаточно эмансипированной, как и все дамы высшего света столицы, но свою женскую свободу видела лишь в полном раскрепощении нравов – и не этим ли привлекла меня, глупого юнца?..

      Эта женщина была замужем и намного старше меня.

      В новое для меня время я вступил стоящим на коленях.

      Перед высшим существом на земле – перед женщиной!

      Впрочем, я не хочу называть ее имени, запятнанного пороками и явным предательством[3]. Я тогда не знал, что она была любовницей министра юстиции Муравьева, а недавно делала аборт после связи с Иренеем, викарием Киевским. Опытной светской львице, наверное, нравилось то привлекать меня к себе, то повергать в бездну отчаяния наружной холодностью.

      Удивляюсь, как быстро была парализована моя юношеская воля, а все планы жизни разрушились этой блудницей.

      Наконец настал день окончательного решения.

      – Надо стреляться! – убежденно сказал я себе.

      Помню, что действовал почти механически, как следует проверив работу револьвера. Потом присел к столу, сочиняя нечто вроде послания: «Вы, живущие после меня, должны быть счастливее нас, а я покидаю этот мир, не желая винить никого, ибо обстоятельства намного сильнее меня…» Как я был наивен!

      Но все готово. Можно стреляться.

      – А теперь встань! – услышал я голос отца.

      Он неслышно появился на пороге моей комнаты, привычным жестом протирая стекла пенсне замшевым платком.

      – Прочти, что ты там напортачил, – велел отец.

      Я молчал. Папа подошел ко мне. Прочел сам.

      – Пшют гороховый! – заявил он мне. – Я всю жизнь тянусь в нитку, чтобы сделать из тебя полезного для России человека… Подумал ли ты обо мне? Вспомнил ли ты о матери?

      – У меня нет матери, – отвечал я, подавленный.

      – Как у тебя поворачивается язык? – вдруг закричал отец. – Я давно наблюдаю за тобой, и ты давно мне противен и гадок. Встань прямо. Не смей отворачивать свою похабную морду…

      При этом он хлестал меня по щекам. И это было так ужасно, так нестерпимо позорно, а голова так жалко моталась из стороны в сторону, что я не выдержал – заплакал:

      – Прости, папа. Но я очень несчастен.

      – Я… тоже, – ответил отец. – Я тоже глубоко СКАЧАТЬ