Круг перемен. Ирина Богданова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ пастух дядька Панас. Полностью дядьку Панаса звали Афанасий, а попросту Афоня, но он велел называть себя только Панасом, чтоб звучало уважительнее. Приложившись губами к оплетённой баклажке, дядька Па-нас шумно отхлебнул пару глотков и вытер рот рукавом.

      – Эх, крепкий квасок, зараза. До кишок продирает.

      Матвейка знал, что в баклажке у дядьки Панаса не квасок, а что покрепче, но помалкивал. Мама настрого наказывала ему не перечить, а то дядька Панас возьмёт в подпаски другого мальчишку, и тогда придётся им с мамкой с голоду пухнуть. И так-то семья едва концы с концами сводила, от урожая до урожая, а о прошлом годе батюшку лошадь убила, маманя от горя занедужила, вот и получилось, что главным кормильцем остался Матвейка. А что? Большой уже, скоро десять сравняется. Вон, соседа Серёньку в тринадцать лет оженили, чтоб крепкую молодуху в дом взять. Матвейка утёр рукавом нос и поморщился: не хочу жениться, а то придётся двух баб кормить.

      В конце лета староста обещал дать за работу мешок зерна, мешок картошки и три меры конопляного масла. Но самое главное, каждый двор в череду кормил пастухов ужином. Дядьке Панасу, ясно, доставалось что получше, а подпаску объедки, но хватало живот набить. Иной раз удавалось кусок-другой припасти для мамы, и тогда Матвейка обмирал от радости, представляя, как в маминых глазах заиграет улыбка, когда он выложит добычу на стол.

      – Шибче, шибче, не зевай! Гляди, Пеструха в кусты пошла! – заголосил дядька Па-нас, и Матвейка что есть мочи припустил за непокорной животиной. Пеструха, она такая – за ней глаз да глаз, чуть отвернёшься – норовит сбежать куда подальше. Матвейка вздохнул: в прошлый раз Пеструху пришлось из болота вытаскивать, а опосля дядька Па-нас таких оплеух надавал, что уши неделю огнём горели.

      Только выгнал Пеструху, как кузнецова Бурёнка затрясла рогами на тёлку тётки Василисы Шубниковой. Василис в селе было три, и их различали по мужьям: у одной шубник, у другой возчик, а третью, не замужнюю, родители с рук сбыть не могут, такая ленивая уродилась.

      Пока разгонял коров, онучи в лаптях насквозь промокли, хоть отжимай. Матвейка переступил застывшими ногами и с тоской поглядел на тучи, которые застелили солнце, словно серая мешковина. Видать, сегодня тепла не жди. Порыв ветра прогулялся по тощему телу и парусом надул рубаху на спине. И до обеда ещё далеко.

      В заплечной торбе у Матвейки лежали краюха хлеба и луковица, а если дядька Па-нас уснёт, то можно будет тайком надоить у какой-нибудь коровёнки пару глотков молока. Грех, конечно, но есть-то хочется, аж живот сводит. Маманя узнала бы, что он чужое молоко, как котёнок, лакает, сказала бы: «Бог накажет». А где Он, этот Бог? Если бы был Он добрый да могучий, разве бы смотрел, как ребятишки от голода маются или помирают от лихоманки? Разве же допустил бы коня к бате, чтоб тот ему голову размозжил? Вот и выходит, что нет того Бога и в помине, а если и есть, то помогает богатым, чтоб те ещё богаче становились, а бедняков с неба не видно: слишком мелкие людишки.

      От холода и голода очень хотелось заплакать. Так, чтоб уткнуться головой в мамкины колени и всхлипывать всласть, СКАЧАТЬ